Зуров леонид: Леонид Зуров – биография, книги, отзывы, цитаты

Содержание

В тени Бунина. Судьба Леонида Зурова

Иван Толстой: Московское издательство «Азбуковник» выпустило книгу Ирины Белобровцевой «Леонид Зуров. В тени Бунина». Имя Зурова действительно давно находится у читателя в ассоциативной тени Ивана Алексеевича. Упомянут Галину Кузнецову или Веру Николаевну Бунину, или виллу Жанетта, и невольно потянется зуровское имя. Но как писатель он известен не слишком, хотя отзывы о нем среди эмигрантов всегда были хвалебными. Но – не задалось.

Теперь перед нами первая биография писателя. Кто же вы, Леонид Зуров? – как назвали бы газетную статью в оттепельные 60-е. Мы беседуем с профессором Таллинского университета историком русской литературы Ириной Захаровной Белобровцевой.

Часто говорят: писатель второго ряда. Третьеразрядный писатель. Если удержаться от этих ранжиров, а просто попробовать определить значение этой фигуры для русской литературы – что есть Леонид Зуров?

Ирина Белобровцева: Если все эти ранжиры и масштабы убрать, то, скорее всего, не как литературная фигура (хотя и литературная фигура интересна), а как просто показательная фигура русской эмиграции. Потому что опыт Леонида Зурова, опыт его литературного творчества, мне кажется, в русской эмиграции почти уникален. Несмотря на то что именно его поколение, а он родился в 1902 году, определяло эту молодую русскую эмиграцию, определяло экзистенциальную сторону, прорыв в экзистенциализм, Зуров оставался в стороне. И когда Владимир Варшавский, с которым он дружил, писал свое «Незамеченное поколение», то он там сразу же определил, что Леонида Зурова нельзя назвать эмигрантом. Вот это было довольно интересно, и мне кажется, что он был абсолютно прав: Зуров не был до конца эмигрантом и не был оторван от России так, как были оторваны его ровесники.

Иван Толстой: Поясните, пожалуйста, это положение для наших слушателей. Что это значит – он был эмигрантом, но при этом он не был эмигрантом?

Что это значит – он был эмигрантом, но при этом он не был эмигрантом?

Ирина Белобровцева: Дело в том, что Зуров, во-первых, очень рано покинул Россию. Его отец, о котором мы очень мало знаем (и наши знания не прибавляются нисколько, несмотря на то что Зуровым занимаются не один и не два человека), стащил его, 16-летнего, со школьной скамьи в городе Острове, где он учился в реальном училище, они оба стали добровольцами, поступили в Добровольческую армию, в Северо-Западную армию. В итоге, правда, судьбы их тоже сложились очень по-разному. Зуров действительно воевал, а его отец был уполномоченным Красного Креста и умер от тифа.

А Зуров в 16 лет стал сначала рядовым, но очень быстро, видимо, в силу своей активности социальной, но еще и потому что гибли рядом люди, стал продвигаться, и скоро под его началом было уже шестьдесят человек. А это – мальчишка. В 1919 году осенью они перешли границу с Эстонией, и тут же, как и все остальные, перешедшие эту границу вместе с Северо-Западной армией Юденича, он был интернирован. Переход через эстонскую границу был очень тяжел в нравственном смысле, потому что их разоружили, бросили в бараки, оставили без медицинской помощи, началась эпидемия тифа.

Зуров дважды переболел, обычным и возвратным тифом. Он очень коротко, очень лапидарно в своих записках писал о том, что это было такое – штабеля трупов и в то же время горы нечистот. Тем не менее, ему удалось выжить.

Леонид Зуров в военной форме, начало 1920-х.

Я думаю, что и в этом, и во всем последующем, что с ним происходило, огромную роль играло то, что он был глубоко и по-настоящему верующим человеком, всегда уповавшим на то, что его защитят. Он обращался чаще всего к Богоматери. У него переписано очень много молитв, причем таким хорошим каллиграфическим почерком, при том что его собственный, почерк для себя, был ужасным.

Я еще забыла сказать, что он дважды был на фронте ранен и, видимо, был контужен, но скрывал эту контузию. В ходе нашего разговора выяснится почему. Он стал санитаром в 5-м русском военном госпитале, то есть, выздоровев, сам стал помогать остальным. И когда количество больных стало резко сокращаться, столько санитаров было не нужно и держать их было невозможно, ему дали отпуск для поездки в Ревель, как его русские называли, на самом деле это уже был Таллинн. И из этой поездки Зуров уже в Нарву не вернулся. Оказался он в Риге, где у него была двоюродная бабушка, она была замужем. Зуров в Риге поступил в гимназию, чтобы получить хоть какое-то образование. Это была бывшая гимназия, теперь просто средняя школа. Он ее окончил.

У него потрясение-то было очень сильное, поэтому винить его в том, что у него были всякие разные тройки, бессмысленно, а вот пятерка у него была постоянная одна, это был Закон Божий. Кроме того, он очень хорошо рисовал и чертил. В Риге он после окончания гимназии работал кем придется, чем придется зарабатывал деньги, и больше всего его тянуло в тот район, который отошел Латвии по условиям мирного договора с Советской Россией. Такая часть территории была в Эстонии, отошедшая по так называемому Тартускому миру 1920 года, и такая же была в Латвии, Пыталовский район. Набоков рассказывает о нем в романе «Подвиг».

Там почти видно другую сторону, Советскую Россию

Зурова все время в этот район тянуло, он все время туда ездил. Он был сборщиком денег по подписке на журналы и газеты и, прежде всего, на журнал «Перезвоны». Он начал писать маленькие «мульки», как это называли журналисты, для газеты «Слово», которые чаще всего были о Пыталовском районе. Там почти видно другую сторону, Советскую Россию, и эта связь Зурова с Советской Россией, такая мысленная и такая чувственная, когда он стоит на одной стороне, видит то, что на другой стороне, и это описывает, она существовала всегда.

В Латвии в 20-х годах и позже, в 1935, 1937 и 1938 годах, он организует экспедиции в Печорский край, в Эстонию. Экспедиции частично археологические, частично этнографические. Будучи никем, в общем, у него образования базового, серьезного так и не было. В Эстонии он опять стоит в Печорском крае на одной стороне и видит пограничника с другой стороны, который на него смотрит в бинокль. То есть он все время пересекает эту невидимую границу, он все время там, он и мыслями там, и пишет об этом. И в этом смысле очень характерно, что один из писателей, знакомых с ним еще до того, как он оказывается во Франции, Иван Лукаш, пишет ему в письме, что «здесь о вас так хорошо говорят, старички вас хвалят».

«Старички хвалят» потому, что Зуров умещается в их реализм, в их нерушимую связь с Россией, их даже никоторое неприятие этого экзистенциализма какого-то газдановского или ремизовского. Зуров такой, какой он есть, и он как раз входит в старую часть русской эмигрантской литературы, несмотря на свою молодость.

Леонид Зуров, 1923

В 1927 году Зуров каким-то образом попадает в экспедицию профессора Латвийского университета (до сих пор не могу понять как, у меня нет документов на этот счет никаких), которая направляется в Псково-Печерский монастырь. И там он чувствует себя как дома. Это его территория, его дыхание, его душа. В этом монастыре он находит много всего – и эти пещеры, в которых захоронены и монахи, и настоятели бывшие этого монастыря. Он преисполняется этой историей, как монастырь устоял против поляков, как монастырь принимал Ивана Грозного. И он в этом монастыре находит икону, которая изображает Псково-Печерский монастырь, с этого времени заболевает этим монастырем и потом в этих экспедициях в Печерский край это сказывается в большой мере.

А в 1928 году он выпускает сразу две книги. Первая это повесть «Кадет» и несколько рассказов о молодых людях, которые попадают в революцию, по-разному попадают, чаще всего это люди, которые борются с большевиками на разных фронтах, в партизанах и так далее. Сама по себе эта повесть рассказывает о Ярославском восстании, в котором участвуют воспитанники кадетского корпуса. После этого некоторые стали говорить о том, что Зуров учился в кадетском корпусе, но это чистая фантазия. «Кадет» – это самая большая фантазия его, все остальное он все-таки строил на документах, на рассказах. И вторая книга это «Отчина». Это такое поэтическое сказание, там совершенно не определим жанр, разве что там стихотворения в прозе о Псково-Печерском монастыре, о том, как там люди жили, как они противостояли натиску врага, о том, как монастырю удается устоять, потому что его спасает Богоматерь.

И обе книги он посылает Бунину, потому что Бунин – его кумир

И обе книги он посылает Бунину, потому что Бунин – его кумир. Он хранит какую-то вырезанную из газеты «Биржевые ведомости» фотографию Бунина, поэтому он первый, кому он отсылает свою книгу. Попутно он отсылает книгу Шмелеву, который высоко оценивает ее и пишет Куприну: «Какой хороший появился писатель!» Бунин «Кадета» даже не сам начал читать, начала читать Кузнецова, и она дала эту книгу Бунину, снабдив своим собственным мнением о том, что ей очень нравится. И Бунину тоже очень понравилась эта книга, Кузнецова воспроизводит в Грасском дневнике его слова о том, что «Зуров первый затронул войну так, как это нужно, до него никто об этом так не писал».

И Бунин, у которого представление обо всем вполне литературное, решает, что нечего Зурову делать в этой Латвии, нечего ему в провинции сидеть, что она может ему дать? И он пишет Зурову: а приезжайте-ка вы во Францию, мы вам выхлопочем разрешение, мы вам на первых порах дадим пособие при Союзе писателей и журналистов, вы сможете заниматься физическим трудом и заодно писать, но если не сбудется все это, то уедете обратно. Зуров ужасно колеблется, он сомневается в том, что сможет там ужиться, у него нет языка. Бунин говорит: ну подумаешь, без языка, многие живут без языка (у него у самого французский небезупречный). В итоге он убеждает Зурова приехать, тот приезжает поздней осенью 1929 года. И это и его счастье, что он попадает в окружение Бунина, в судьбу Бунина, и, с другой стороны, это и его трагедия, конечно.

Иван Толстой: Какой писательской задачей, миссией был Зуров увлечен? Ради чего садился он вообще за письменный стол?

Ирина Белобровцева: Зуров хотел сохранить историю, он понимал, что на той стороне, в Советской России все это будет разрушаться, и разрушаться сознательно, надолго, и будет, может быть, искривляться что-то, и он эту историю собирал совершенно материальным образом. Стоит зайти в Дом русского зарубежья, где хранится часть архива Зурова, и увидеть, что там есть довольно большой фонд под названием «Северо-Западная армия». Он собирал дневники, интервью, ездил к людям, о которых слышал, что они когда-то входили в состав этой Северо-Западной армии. Причем, когда он уже в Париже записывал их, он свои собственные записи присовокупил сюда же. То есть ему надо было это собрать. Это – материальная сторона. Кроме того, он понимал, что будет совершенно искажена вся история революции, поэтому задумал труд, который оказался неподъемным для него, – создать трилогию о революции, о том как она происходила. Это был «Зимний дворец» (это – Петроград), а также Москва и Ростов как провинция показательная, место Деникинской армии. И эти три романа должны были быть объединены в трилогию в итоге. Это тоже – история.

Кроме того, в итоге он увлекся еще одной темой, это была тема Первой мировой войны. Я думаю, что увлекся он сам, но подтолкнула его каким-то образом, скорее всего, публикация «Августа Четырнадцатого» солженицынского. Ему не понравилось, как Солженицын написал «Август Четырнадцатого», и он решил, что он помнит тех людей, несмотря на то, что был подростком, и начал писать повесть «Иван-да-Марья», которую он тоже не завершил. Вообще вся его судьба – это судьба человека, который хотел сделать очень много, но завершил гораздо меньше, чем хотел. Ему мало что удалось.

Ирина Белобровцева. Леонид Зуров. В тени Бунина. Москва, Азбуковник, 2020. Обложка

После «Кадета» он написал еще два романа из истории Гражданской войны, это «Древний путь» и «Поле», тоже работая в Париже, и много хороших, очень красивых коротких рассказов из русской жизни, в том числе о Псково-Печерском монастыре, великолепный поэтический большой рассказ. Или повесть под названием «Обитель», очень красивая – и красивое описание природы, и прекрасное описание этого дыхания русского. Все, что связано с монастырем, у Зурова совершенно замечательно. Кроме того, он решил, и ничего другого ему не оставалось, сохранить язык, который он знал, который он в себя впитал когда-то в России и который, как ему казалось, начинает пропадать. И когда он выпустил в 1958 году книгу рассказов под названием «Марьянка», он получил массу отзывов, где практически в каждом отзыве – у Вернадского, у Кленовского, у кого ни возьми – была одна фраза: «Какой замечательный у вас язык! Какой прекрасный русский язык вы сумели сохранить!» То есть он был таким собирателем всего и в этом чувствовал свою миссию.

Какой замечательный у вас язык! Какой прекрасный русский язык вы сумели сохранить!

Иван Толстой: Ирина Захаровна, а драма личных взаимоотношений Зурова и Бунина? Если можно, конспективно и самое главное.

Ирина Белобровцева: Бунин, который принял Зурова с распростертыми объятиями, конечно, не представлял себе, что это затянется на годы. Через несколько лет, уже в 1933 году Бунин от Зурова устал. Это все-таки был совершенно другой человек, чужой человек, он не был Галиной Кузнецовой, которую Бунин любил, поэтому Зуров стал его раздражать. Зуров это прекрасно чувствовал. Один раз он собрался в Латвию, но почему-то в итоге не уехал, а потому нашел выход с этими экспедициями в Печорский край. В 1935 году по этой, уже упомянутой мной иконе, он там восстановил, реставрировал звонницу в Псково-Печерском монастыре, которая и по сей день стоит отреставрированная Зуровым, естественно, с какими-то косметическими ремонтами. Он практически там был по 4–5 месяцев, в 1935, 1937 и 1938 годах. И Бунин даже в одну из этих поездок давал ему в долг деньги, потому что дальше Зуров получал деньги за привезенные материалы, за свои литературные статьи об этом.

Но это все равно было вечным камнем преткновения, Бунин не мог понять, почему же он так медленно пишет. И когда он начал писать «Зимний дворец», то Бунин все время над ним иронизировал и спрашивал, даже не его самого, а свою жену Веру Николаевну, которая восприняла Зурова с самого начала как собственного ребенка и даже называла его «питомец»: «Ну как продвигается «Зимний дворец»? Еще один кирпичик положили?»

Памятная доска Л. Зурову на здании бывшего реального училища в Острове

Во время войны был короткий промежуток времени, когда Бунин все-таки усовестился – когда у Зурова обнаружили туберкулёз… Зуров ведь собирался отстаивать Францию, так же как шел Владимир Варшавский в армию, так же собирался и Зуров. Он сразу подал бумаги как доброволец, ждал мобилизации, сидел в Париже и не приезжал в Грасс, где жили в это время Бунины, и уже он шел проходить медкомиссию и выяснилось, что у него открытая форма туберкулеза. Конечно, его ни в какую арию не мобилизовали, а услали в санаторий, где он провел полгода.

И когда он приехал обратно – несчастный, больной, и негде было ему голову приткнуть, – он приехал в Грасс, и вот там разыгралась эта трагедия известная, когда они с Буниным уже совершенно открыто стали враждовать. Не то чтобы это было каждый день, но была ужасно накаленная обстановка с одной и с другой стороны. Бунин, который мгновенно выплескивал все и, когда успокаивался, был даже в лучшем положении, потому что Зуров этого сделать не мог, он никому об этом не писал, не говорил, это все оставалось внутри. А Бунин писал, это есть в письмах к Алданову, к Зайцеву, есть даже в его дневнике, хотя Бунин очень много своих дневников уничтожил (порвал, сжег – не знаю, каким образом расправился с ними).

Потом Зуров уезжал из Грасса, потом он вместе с Варшавским работал на квакеров и охранял их гараж со всякими продуктами и вещами в послевоенное время под Парижем. И в 1953 году, это год смерти Бунина, он умер в ноябре, а у Зурова, начиная с примерно мая месяца, его проявления были настолько странными, что Вера Николаевна, искренне его любившая, вдруг всполошилась и поняла, что что-то неладное. У Зурова произошел нервный срыв и возникла нервная болезнь. Он очень аккуратно уничтожил, поскольку пережил и Бунина, и Веру Николаевну, все свидетельства о диагнозе, которые ему поставили в психиатрической клинике, где он провел полгода. Вернулся он уже после смерти Бунина.

Но Бунин в последние годы, в 1948–51-м, как-то подобрел к нему, хотя это было чисто материально понятно (не финансово, а именно материально), потому что Бунин был очень слаб уже, ему нужен был уход, он постоянно болел, а Зуров помогал Вере Николаевне. Он был медбратом, он и массаж Бунину делал, и перевязки, и кормил его, потому что он умел готовить, знал, что полезно, что нет Бунину. И вот с 1948 года их отношения опять изменились в хорошую сторону.

Леонид Зуров. Аэропорт Бурже, Париж, 1961

Иван Толстой: А вот эти нервные проблемы, нервное заболевание Зурова могли быть как-то связаны с той самой контузией, о которой вы упомянули вначале?

Ирина Белобровцева: С контузией они могли быть связаны, но они могли быть и генетическими, поскольку, когда Зурову было три года, его мать покончила жизнь самоубийством, она застрелилась из револьвера. И это тоже о чем-то говорит. Во-вторых, действительно контузия сказалась, я думаю, не только на болезни, но и на памяти – Зуров постоянно искал какие-то свои корни, он никак не мог вспомнить, что и когда с ним было, у него были очень обрывочные воспоминания о детстве, и они не складывались в цельную картину. И думаю, что это и была вот эта контузия. А потом вся его жизнь была настолько нервной, дерганой, он настолько был зависим от Бунина, что это тоже работало на болезнь. Я думаю, что как всегда – не бывает одной причины, а это целый комплекс причин, которые приводят человека в такое состояние. И контузия, и генетика, и жизнь – все это слилось, свелось и в итоге погубило его как писателя.

Леонид Зуров —

Леонид Фёдорович Зуров (5/18 апреля 1902, Остров, Псковская губерния, Российская империя – 9 сентября 1971, Акс-ле-Терм, Франция) – писатель, историк, археолог-любитель.

Родился Л. Ф. Зуров 5 апреля (по старому стилю) 1902 года в г. Острове Псковской губернии в семье купца Федора Максимовича Зурова (православного вероисповедания) и Анны Иосифовны Квятковской (римско-католического вероисповедания), происходившей из дворянского рода. Мать Л.Ф. Зурова умерла в 1905 году (покончила жизнь самоубийством) и он воспитывался бабушкой по отцовской линии.

Л.Ф. Зуров учился в Островском реальном училище. Революционные события 1917 года встретил в Острове. В ноябре 1918 года вместе с отцом записался вольноопределяющимся в формировавшийся в городе 2-й стрелковый Островский полк Северной армии (позже включенный в состав Северо-Западной армии генерала Н.Н. Юденича). За время службы был контужен и дважды ранен, переболел сыпным и возвратным тифом. Л.Ф. Зуров принимал участие в походе на Петроград, а позже, в конце 1919 года в составе армии при отступлении перешел границу по реке Нарве в Эстонию, где армия Юденича была разоружена и интернирована эстонским правительством. В январе 1920 года от тифа умер его отец Федор Максимович Зуров, а в феврале 1920 года старший унтер-офицер 5-го Островского полка Л.Ф. Зуров был уволен от военной службы «за расформированием Северо-Западной армии».

С марта 1920 года Л.Ф. Зуров служил санитаром Русского военного госпиталя в Нарве. В июне 1920 года он получил командировку в Ревель (Таллин) продолжительностью на 5 дней. После этой командировки Л.Ф. Зуров в Нарву больше не вернулся: по предположению И.З. Белобровцевой, командировка была «замаскированной формой облегчения бывшему северозападнику выезда из Эстонии». Летом 1920 года он уже находился в Риге. Вероятно, выбор Л.Ф. Зурова пал на Латвию, потому что там жила Елизавета Федоровна Левкович – сестра его бабушки по отцовской линии. В Риге он завершил школьное образование, окончив в 1922 году Рижскую городскую русскую среднюю школу.

В 1922 году Л.Ф. Зуров переехал в Прагу, где поступил на архитектурное отделение Высшей технической школы (не окончил). Параллельно с обучением на архитектурном отделении посещал семинары академика Н.П. Кондакова. Невозможность найти работу в Праге и ослабленное здоровье заставили его прервать обучение и в 1924 году вернуться в Ригу. Но и в Риге найти работу тоже оказалось непросто. Л.Ф. Зуров работал чернорабочим Городской управы на понтонном мосту, такелажником в порту, маляром. В 1925 году в качестве секретаря помогал светлейшему князю А.П. Ливену готовить материалы для «Архива гражданской борьбы с большевизмом». В сборнике «Белое дело» (№ 2, 1927 г.) был опубликован его материал «Даниловы», посвященный 12 Темницкому Гренадерскому полку.

По неподтвержденным данным, которые приводятся одним из биографов Л.Ф. Зурова А.К. Климентьевым в «Православной энциклопедии» (т. 20), в Латвии Л.Ф. Зуров имел непосредственное отношение к деятельности антисоветской террористической организации «Братство Русской Правды» и возглавлял латвийское отделение «Русского отряда». Однако никаких прямых подтверждений данного факта обнаружить не удалось.

С 1926 года Л.Ф. Зуров сотрудничал в журнале «Перезвоны», где выполнял обязанности секретаря и ответственного за сбор средств с подписчиков в русских деревнях. В «Перезвонах» было опубликовано несколько очерков и рассказов Л.Ф. Зурова: «О городе и крепостице Санктпитербург» (1926 г.), «Московское», «Последний поход», «Тот уголок земли» (1927 г. ). В 1925—1929 годах Л.Ф. Зуров активно печатался в рижской газете «Слово».

Жизнь Л.Ф. Зурова в Латвии была отмечена особым интересом к Латгалии — месту компактного проживания русских староверов. Статьи, написанные в результате путешествий по Латгалии, публиковались в газетах «Слово» и «Сегодня». В деревнях Латгалии Л.Ф. Зуров изучал жизнь и быт русских крестьян, фольклор, собирал материалы для художественных произведений. В конце 1920-х годов он часто гостил в латгальском имении Л.Н. Нольде «Жоготы», о чем сохранились подробные воспоминания В. Кудрявцева «Дома и в лодке с Леонидом Зуровым», опубликованные в «Новом журнале» (1983 г.). Частое посещение русских деревень Латгалии все больше заставляло вспоминать об утраченной родине, о такой близкой, но такой далекой Псковщине.

В 1928 году по инициативе профессора Латвийского университета В.И. Синайского, с которым, вероятно, Л.Ф. Зуров был знаком, была организована экспедиция в Псково-Печерский монастырь для описания древностей и современного состояния обители. В результате работы планировалось издать четырехтомную монографию, посвященную общему описанию монастыря, описанию его храмов, икон и современному состоянию. За время экспедиции Л.Ф. Зуров не только подготовил описание древностей обители, но и обнаружил на одном из монастырских чердаков икону XVII века с изображением архитектурного ансамбля Псково-Печерского монастыря, обследовал близлежащие деревни и составил описание находившихся там храмов, часовен и могильников.

В 1928 году из печати вышли сразу две книги Л.Ф. Зурова – «Кадет» (Рига, издательство «Саламандра»), включившая в себя повесть «Кадет» и семь рассказов, которые раньше были опубликованы в газете «Слово» и журнале «Перезвоны» («Город», «Плевок», «Студент Вова», «Смерть князя Даниила», «О городе и крепостице Санктпитербург», «Последний поход», «Тот уголок земли»), и «Отчина», посвященная истории Псково-Печерского монастыря и Псковского края во время правления Ивана Грозного. «Отчина», как писал сам Зуров, – «результат весенней работы в Псково- Печерском монастыре». Несмотря на то, что это историческая книга, она необычайно поэтична. Книга была издана в авторском оформлении. Для заставок были использованы снятые на кальку в монастыре древние киноварные буквы «Книги Мисюревой», прориси с иконы XVII века, где был изображен монастырский ансамбль, зарисовки фрагментов привесок к иконам, в том числе с изображением игумена Псково-Печерского монастыря Корнилия – по преданию, убитого Иваном Грозным.

Оба сборника – и «Кадет», и «Отчина» – получили высокую оценку среди литературных критиков русского зарубежья, которые единодушно отметили талант молодого автора. Особенно важным для Л.Ф. Зурова стал отзыв И.А. Бунина, опубликованный в газете «Россия и славянство»: «Недавно я, совсем неожиданно, испытал большую радость: прочел книжку нового молодого русского писателя, Леонида Зурова, изданную в Риге и состоящую из повести «Кадет» и нескольких небольших рассказов: подлинный, настоящий художественный талант, — именно художественный, а не литературный только, как это чаще всего бывает, – много, по-моему, обещающий при всей своей молодости. … На днях я с еще большей радостью прочел его новую книжку «Отчина». Он мне пишет (в ответ на мое письмо о его первой книжке), что «Отчину» он писал «по обещанию». … Уже одно это прекрасно. Но прекрасна и сама книжка, — на нее надо обратить особенное внимание. Дай Бог всяческого благополучия молодому дарованию».

В 1929 году вышла в свет первая часть монографии В.И. Синайского «Псково- Печерский монастырь: Общий культурно-исторический очерк» (Рига, издательство «Рити»), в которой отдельным приложением был опубликован список древностей, составленный Л.Ф. Зуровым. К сожалению, несмотря на первоначальный замысел издать четырехтомник по истории монастыря, дело ограничилось лишь одним первым выпуском.

В 1928–1929 годах Л.Ф. Зуров активно переписывался с И.А. Буниным, от которого получил приглашение «приехать погостить в Грасс». Первоначально получив приглашение от И.А. Бунина, Л.Ф. Зуров не торопился с поездкой. Его смущало несколько обстоятельств: финансовые затруднения и незнание французского языка. Рижская среда была для него, может быть, более сложной, но все-таки гораздо более привычной. Но И.А. Бунину и Г.Н. Кузнецовой удалось убедить Л.Ф. Зурова приехать в Грасс. При посредничестве К.И. Зайцева и В.Ф. Зелеера была получена въездная виза во Францию, деньгами на поездку молодого писателя снабдил И.А. Бунин, и 23 ноября 1929 года Л.Ф. Зуров приехал в Грасс на виллу Буниных «Бельведер». Тогда никто не мог подумать, что он задержится в доме Буниных и судьбы их будут переплетены так, что Л.Ф. Зуров проживет с ними много лет, а после смерти И.А. Бунина и В.Н. Буниной станет наследником архива великого русского писателя. В день его приезда Г.Н. Кузнецова зафиксировала в дневнике: «Приехал Зуров. … Приехал он в 10 ч. утра с двумя чемоданами, привез русский черный хлеб, антоновских яблок, липового меду, вяленой баранины и плетенку клюквы, а нам с Верой Николаевной по русскому лукошку. От всего этого веет древлянами и печенегами, а хлеб вызвал даже крики изумления у нашей Камии. Да и мне было странно смотреть на него, когда он лежал передо мною на столе, чуть не железного цвета, какой-то обломок лаврского колокола».

Во Франции Л.Ф. Зуров попал в творческую среду, которая сформировалась вокруг И.А. Бунина. У Буниных часто гостили литераторы, некоторые подолгу жили в его доме. Л.Ф. Зурову было непросто. Незнание языка и особенности полученной въездной визы во Францию не позволяли найти работу, зарабатывать приходилось на публикациях во французских («Последние новости», «Иллюстрированная Россия», «Современные записки»), латвийских («Сегодня», «Для Вас», «Наша газета») и эстонских («Старое и новое», «Новь») изданиях. Часть своих гонораров Л.Ф. Зуров отдавал И.А. Бунину как плату за жилье. Отношения между ними складывались непросто: Л.Ф. Зуров не хотел быть никому и ничем обязанным, подчас его очень угнетало положение «младшего». Именно поэтому он — единственный из литераторов, живших в доме Буниных – платил за это небольшую сумму. Несмотря на это, его тоже считали «нахлебником», а желание Л.Ф. Зурова разбить на вилле огород вызывало лишь сочувствующие ухмылки. Это и заставляло Л.Ф. Зурова несколько раз покидать бунинский дом, жить в общежитиях и на съемных квартирах.

В 1935 году как сотрудник парфюмерной лаборатории А. Рождественского в Грассе Л.Ф. Зуров получил командировку в Прибалтику с целью «налаживания деловых связей с прибалтийскими коммерсантами». Но использовал ее для других целей: весной 1935 года он оправился на несколько месяцев в Эстонию и снова оказался у стен Псково- Печерского монастыря. Используя найденную им в 1928 году икону XVII века с рисунком архитектурного ансамбля Псково-Печерского монастыря, он предложил проект реставрации монастырской надвратной церкви Николы Ратного, звонница которой к этому времени была забрана в безвкусный деревянный футляр. После получения разрешения на реставрацию от Отдела по охране памятников старины Министерства народного просвещения Эстонии, на звоннице под руководством Л.Ф. Зурова были произведены реставрационные работы – снят деревянный короб, укреплено крыльцо, надстроены обломленные звонничные фронтоны. Реставрационные работы были выполнены старообрядческой артелью каменщиков из посада Чёрного (на побережье Чудского озера). Реставрация производилась на пожертвования и сборы от благотворительных концертов, которые проходили не только в Печорах, но и в Тарту, и в Таллине. Среди жертвователей упоминался и глава Эстонии Константин Пятс. Вместе с реставрационными работами Л.Ф. Зуров произвел археологическую разведку в Печорском крае и вдоль реки Наровы. К наиболее значительным открытиям этого времени следует отнести древнее городище — Митковицкий Городачек, найденный им близ деревни Митковицы, находку нескольких топоров каменного века. Осенью 1935 года, возвращаясь в Париж, Л.Ф. Зуров посетил Спасо-Преображенский Валаамский монастырь.

В Париже Зуров несколько раз выступал с докладами, посвященными древностям Печорского и Изборского края, опубликовал ряд статей, посвященных своим исследованиям, – «Из истории церкви Николы Ратного в Печерском монастыре», «Как был открыт древний город, носящий название Городачек» («Новь», Таллин, 1935 г.), «О древностях Изборского и Печорского края» («Последние новости», Париж, 1935 г. ), «Печоры» («Иллюстрированная Россия», Париж, 1936 г.). Желая привлечь внимание других исследователей к работе в Печорском крае, в 1936 году Л.Ф. Зуров написал несколько писем – в Археологический институт им. академика Н.П. Кондакова в Праге, Базельский университет в Швейцарии. К этому времени относится и знакомство Леонида Зурова с Борисом Вильде, который увлекся идеей экспедиции в пограничный Печорский край и убедил в ее необходимости руководство парижского Музея Человека. По воспоминаниям Л.Ф. Зурова, специального для этого Борис Вильде поступил учиться в Этнологический институт, и они вместе изучали археологию и историю по дореволюционным и советским учебникам, а Вильде делал переводы фрагментов современных научных изданий с эстонского языка, который хорошо знал. Отклики на письма Л.Ф. Зурова и из Праги, и из Базеля пришли быстро. Археологический институт заинтересовали древние иконы и библиотека Псково-Печерского монастыря, Базельский университет – фольклор русских деревень, а Музей Человека – традиционная культура народности сето, населявшей Печорский край вместе с русскими.

Экспедиция в Печорский край, организованная в 1937 году при поддержке научных организаций Франции, Чехословакии и Швейцарии, оказалась одной из самых продуктивных. В результате были обследованы как русские, так и сетуские деревни, библиотека и ризница Псково-Печерского монастыря, выявлены десятки древних селищ, могильников, часовен, каменных крестов, святых источников. Материалы экспедиции использовались для написания научных статей. Следующая экспедиция была запланирована на лето 1938 года, однако финансовые трудности не позволили Музею Человека финансировать Л. Зурова и Б. Вильде, в результате чего деньги на поездку были собраны с частных лиц при посредничестве П.Н. Милюкова, заинтересованного в продолжении исследования Печорского края. В экспедиции 1938 года так же принимали участие и Базельский университет, и Археологический институт им. академика Н.П. Кондакова. По результатам поездок Леонид Зуров опубликовал статью в журнале «Folk-Liv» («Dyrkan av stenar, källor och träd bland Setukeser och Ryssar i Petseri-området» [«О почитании русскими и сету священных камней и источников в Печорском краю»] (1940 г. )), а позже составил несколько обобщающих сообщений: «Записку о произведенном обследовании древностей Печерского и Изборского края, о реставрации звонницы церкви Николы Ратного в Псково-Печерском монастыре и о результатах археологической и этнографической разведки в 1935, 1937 и 1938 гг.» (Париж, 1946 г.), «Записку о дохристианских пережитках и религиозных верованиях сетских чудо-эстонцев и крестьян Печерского края» (Париж, 1946 г. (?)). В 1946 году в журнале «Новоселье» Л.Ф. Зуров опубликовал очерк «Обитель», посвященный исследованию Печорского края.

В 1930-е годы Зуров стал хорошо известен во Франции как литератор: с 1930 года он возглавлял «Союз молодых поэтов и писателей», в 1937–1939 годах был председателем «Объединения молодых русских писателей и поэтов в Париже». В 1939 году по рекомендации В.Л. Андреева, М.А. Осоргина, А. Позняка был посвящен в масонство и вошел в масонскую ложу «Северная звезда», где работал под руководством В.Л. Андреева, однако достаточно быстро перестал принимать участие в работе ложи.

Наряду с публикациями в газетах и журналах, в 1930-е годы Л.Ф. Зуров создает два романа, действие которых разворачивается в России в годы Первой мировой и гражданской войны – «Древний путь» (Париж, «Современные записки», 1934 г.) и «Поле» (Париж, «Дом книги», 1938 г.). В конце 1930-х годов Л.Ф. Зуров начал работу над романом «Зимний дворец», который мыслился как первая часть трилогии, посвященной русской революции. Он стремился с исторической точностью воспроизвести крах русского общества, поэтому много раз возвращался к уже написанным главам. Роман так и остался незавершенным, как и вторая и третья части трилогии («Большое Вознесение» и «Перекати-Поле»). Незавершенной осталась и повесть «Иван-да-Марья», действие которой разворачивается в Псковской губернии на фоне событий Первой мировой войны, где через образы героев предполагалось изобразить их особенный душевный мир, разорванный окружающими событиями. Реконструированный текст романа был опубликован И.З. Белобровцевой в 2005 году (журнал «Звезда»).

С началом Второй мировой войны Л.Ф. Зуров решил пойти добровольцем во французскую армию, но при прохождении медкомиссии у него был обнаружен туберкулез и он был отправлен на лечение в санаторий Красного Креста в Овернь, откуда в 1940 году вернулся к Буниным в Грасс. В годы войны его позиция по отношению к Советской России несколько смягчилась, и с 1944 года Зуров принимал участие в работе «Союза советских патриотов» — был секретарем исторической секции Союза, печатался в газете «Советский патриот», но, как и И.А. Бунин, принимать советское гражданство и возвращаться в Советский Союз он не стал.

По возвращении в Париж, в 1945 году, Л. Ф. Зуров готовит материалы археологических и этнографических исследований Печорского края для передачи советским научным организациям, связывается с послом СССР во Франции А.Е. Богомоловым. По неподтвержденным данным, сведения об обследовании Печорского края были направлены в Музей этнографии в Ленинграде. Дошли ли материалы до адресата — неизвестно. В российских архивах до сих пор не удалось обнаружить никаких следов материалов, отправленных Зуровым в СССР в 1940-е годы.

После войны налаживаются отношения между Зуровым и Буниным: в 1952 году, во время тяжелой болезни И.А. Бунина Л.Ф. Зуров ухаживает за больным писателем, а после его смерти в 1953 году поселяется в его квартире и помогает В.Н. Буниной разбирать архив писателя и готовить произведения к публикации. По эскизам Л. Ф. Зурова был сооружен крест на могиле И.А. Бунина на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, по форме напоминающий Труворов крест в Старом Изборске.

Вместе с тем Зуров не прекращал и писать. Он вновь и вновь возвращается к редактированию «Зимнего дворца», стремится к достижению полной исторической точности. Отдельные главы из романа опубликованы в американском журнале «Новоселье» («Петроградская ночь», «Дорога»). В Русском архиве Лидского университета хранится незавершенный роман — более 700 страниц машинописного текста и разрозненные наброски, исправления, дополнения. В 1958 году в Париже вышел сборник рассказов Л.Ф. Зурова «Марьянка», включивший в себя ранее публиковавшиеся в периодической печати произведения («Марьянка», «Ксана», «Русская повесть», «Ударник», «Горцев», «Дозор», «Полынь», «Встреча», «Павловский парк», «Обитель», «Бой», «Ребята», «Партизанская могила», «Слепой», «Земля», «Град», «Семь рассказов», «Ванюшины волосы», «Три горшка», «Гуси-лебеди»).

В 1950–60-е годы Л.Ф. Зуров вел активную переписку с советскими историками, археологами, искусствоведами, литературоведами – В.В. Косточкиным, В.И. Малышевым, Г.И. Рабиновичем, П.А. Раппопортом, В.В. Седовым, Т.Н. Михельсон, в результате чего советским ученым стали известны подробности исследования им (Зуровым) Печорского края, произведенного в 1930-е годы. Благодаря переписке Л.Ф. Зурова с исследователем творчества И.А. Бунина А.К. Бабореко в Советском Союзе стали известны многочисленные подробности жизни писателя в эмиграции. В 1950–1960-е годы Л. Ф. Зуров совершил несколько путешествий по Норвегии и Шотландии, где собирал этнографические материалы и сведения по генеалогии Лермонтовых. В «Новом журнале» за 1965 год была опубликована статья «Герб Лермонтова», где кратко изложены итоги генеалогических исследований о роде Лермонтовых в Шотландии.

В 1970 году парижским издательством «YMCA-press» был переиздан сборник «Отчина», впервые вышедший в Риге в 1928 году. Это издание стало последним прижизненным для Л.Ф. Зурова.

Умер Леонид Фёдорович Зуров в санатории Акс-ле-Терм 9 сентября 1971 года от разрыва сердца. Похоронен 14 сентября 1971 года на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа близ могил И.C. и В.Н. Буниных. После смерти писателя его архив (вместе с архивом Буниных) унаследовала преподаватель Эдинбургского университета Милица Эдуардовна Грин, которая передала часть архива Л.Ф. Зурова А.И. Солженицыну (преимущественно материалы по истории Северо-Западной армии и исследованию Печорского края), а другую его часть – в Русский архив Лидского университета. В 1996 году А.И. Солженицын передал хранившуюся у него часть архива Л.Ф. Зурова в Библиотеку-Фонд «Русское зарубежье» в Москве (ныне – Дом русского зарубежья им. А. Солженицына).

В некрологе, опубликованном в «Новом журнале», Н.Е. Андреев писал: «Книги Леонида Зурова останутся в русской литературе не в разряде литературных экспериментов, но как важные и правдивейшие свидетельства совестливого и чуткого очевидца русских трагедий и русской стойкости, запечатленные талантливым мастером прозы в полновесном писательском слове».

Пономарёв Андрей Юрьевич, искусствовед (Москва, РФ

Использованная литератра

Только Вы поймете следующий текст…»: Переписка Н.Е. Андреева и Л.Ф. Зурова / Сост. И.З. Белобровцева, Е.Н. Андреева // Балтийский архив. Вып. XIII. Таллин, 2013.
Белобровцева И.З. «Дорогой Еруслан», «Дорогой Бова», «Милый, милый Леня»: Переписка И.А. Бунина с Л.Ф. Зуровым (1933—1953) // И. А. Бунин. Новые материалы. Вып II. М.: «Русский путь», 2010. С. 179—224.
Белобровцева И.З. «Предчувствие мне подсказывает, что я недолгий гость»: Переписка И.А. Бунина и Г.Н. Кузнецовой с Л. Ф. Зуровым (1928—1929) // И.А. Бунин. Новые материалы. Вып. I. М.: «Русский путь», 2004. С. 232—284.
Белобровцева И.З. Зуров и Эстония // Русские в Прибалтике. М.: «Флинта», «Наука», 2010. С. 289—307.
Громова А.В., Захарова В.Т. Жизнь и творчество Леонида Федоровича Зурова. М.: МГПУ, 2012.
Клементьев А.К. Зуров Леонид Федорович // Православная энциклопедия. Т. XX. М.: ЦНЦ «Православная энциклопедия», 2009. С. 409—412.

27 января 2021 года в Пскове (РФ) состоялась онлайн презентация книги профессора Таллинского университета (Эстония) Ирины Захаровны Белобровцевой «Леонид Зуров. В тени Бунина»

Тамара Величковская (1908-1990). О Л.Ф.Зурове. НОВЫЙ ЖУРНАЛ (Нью-Йорк), кн.142, 1981

Александр Стрижёв. Леонид Фёдорович Зуров. Биографический очерк

ЛЕОНИД ФЕДОРОВИЧ ЗУРОВ (1902-1971). Материалы к библиографии. Составитель А.Н. Стрижев (Россия).

А. Стрижев. Леонид Зуров 1902-1971. Материалы к библиографии.

Автор Бунин Иван Алексеевич Бунин в гавани Канн Фото Леонида Федоровича Зурова…

[]

Ваш текущий выбор

Актив(ы) Ресурсы

модальный-турбо#открытый» title=»Добавить выделение в лайтбокс» >

актив—актив-электронная торговля#addSelection» data-asset—asset-ecommerce-url-value=»/en/cart/add/selection» title=»Добавить в корзину» >

Автор Иван Алексеевич Бунин (Bounine) в Каннской гавани. Фотография Леонида Федоровича Зурова (1902-1971), 1930-е гг. Государственный музей А. С. Пушкин, Москва

{«событие»:»просмотр страницы»,»page_type1″:»каталог»,»page_type2″:»image_page»,»язык»:»en»,»user_logged»:»false»,»user_type»:»электронная торговля», «nl_subscriber»:»false»}

{«event»:»ecommerce_event»,»event_name»:»view_item»,»event_category»:»browse_catalog»,»ecommerce»:{«items»:[{«item_id»:»FIA5411468″,»item_brand»:» прочее»,»item_category»:»фото»,»item_category2″:»in_copyright»,»item_category3″:»стандарт»,»item_category4″:»zurov_leonid_fyodorovich_1902_1971″,»item_category5″:»not_balown»,»item_list_name»:»search_results»,»item_name»:»автор_ivan_alekseyevich_bunin_bounine_in_the_harbour_of_cannes_photograph_by_leonid_fyodorovich_zur»,»item_variant»:»undefined»}]}}

Весь контентИзображенияВидео

Найдите архив Бриджмена, загрузив изображение.
Перетащите файл сюда или нажмите «Обзор» ниже.

Обратите внимание, что следует загружать только файлы с низким разрешением.
Результаты будут возвращать только точные совпадения.
Любые изображения с наложенным текстом могут не давать точных результатов.
Детали больших изображений будут искать соответствующие детали.

Выберите свой цвет

Добавьте до 5 цветов и сдвиньте разделители, чтобы настроить композицию

Добавить цветовой блок

Фильтры

Добавьте ключевые слова для уточнения результатов

Введите ключевые слова и нажмите Enter
Поиск
Текст
Заголовок
Художник
Средний
Местонахождение произведения искусства
Права Тип
Стандарт
Премиум
Золото
Год
до
Век
до
Filter regionUnited KingdomGermanyFranceItalyUnited States——————-AfghanistanÅland IslandsAlbaniaAlgeriaAmerican SamoaAndorraAngolaAnguillaAntarcticaAntigua And BarbudaArgentinaArmeniaArubaAustraliaAustriaAzerbaijanBahamasBahrainBangladeshBarbadosBelarusBelgiumBelizeBeninBermudaBhutanBoliviaBosnia And HerzegovinaBotswanaBouvet IslandBrazilBritish Indian Ocean TerritoryBrunei DarussalamBulgariaBurkina FasoBurundiCambodiaCameroonCanadaCape VerdeCayman IslandsCentral African RepublicChadChileChinaChristmas IslandCocos (keeling) IslandsColombiaComorosCongoCongo, The Democratic Republic Of TheCook IslandsCosta RicaCote D’ivoireCroatiaCubaCyprusCzech RepublicDenmarkDjiboutiDominicaDominican RepublicEcuadorEgyptEl SalvadorEquatorial GuineaEritreaEstoniaEthiopiaFalkland Islands (malvinas)Faroe IslandsFijiFinlandFranceFrench GuianaFrench PolynesiaFrench Southern TerritoriesGabonGambiaGeorgiaGermanyGhanaGibraltarGreeceGreenlandGrenadaGuadeloupeGuamGuatemalaGuernseyGuineaGuinea-b issauGuyanaHaitiHeard Island And Mcdonald IslandsHoly See (vatican City State)HondurasHong KongHungaryIcelandIndiaIndonesiaIran, Islamic Republic OfIraqIrelandIsle Of ManIsraelItalyJamaicaJapanJerseyJordanKazakhstanKenyaKiribatiKorea, Democratic People’s Republic OfKorea, Republic OfKuwaitKyrgyzstanLao People’s Democratic RepublicLatviaLebanonLesothoLiberiaLibyan Arab JamahiriyaLiechtensteinLithuaniaLuxembourgMacaoMacedonia, The Former Yugoslav Republic OfMadagascarMalawiMalaysiaMaldivesMaliMaltaMarshall IslandsMartiniqueMauritaniaMauritiusMayotteMexicoMicronesia, Federated States OfMoldova, Republic OfMonacoMongoliaMontenegroMontserratMoroccoMozambiqueMyanmarNamibiaNauruNepalNetherlandsNetherlands AntillesNew CaledoniaNew ZealandNicaraguaNigerNigeriaNiueNorfolk IslandNorthern Марианские островаНорвегияОманПакистанПалауПалестинская территория, оккупированнаяПанамаПапуа-Новая ГвинеяПарагвайПеруФилиппиныПиткэрнПольшаПортугалияПуэрто-РикоКатарРеюньонРумынияРоссийская ФедерацияРуандаостров Святой ЕленыСент-Китт s And NevisSaint LuciaSaint Pierre And MiquelonSaint Vincent And The GrenadinesSamoaSan MarinoSao Tome And PrincipeSaudi ArabiaSenegalSerbiaSeychellesSierra LeoneSingaporeSlovakiaSloveniaSolomon IslandsSomaliaSouth AfricaSouth Georgia And The South Sandwich IslandsSpainSri LankaSudanSurinameSvalbard And Jan MayenSwazilandSwedenSwitzerlandSyrian Arab RepublicTaiwanTajikistanTanzania, United Republic OfThailandTimor-lesteTogoTokelauTongaTrinidad And TobagoTunisiaTurkeyTurkmenistanTurks And Caicos IslandsTuvaluUgandaUkraineUnited Arab EmiratesUnited KingdomUnited StatesUnited States Minor Outlying IslandsUruguayUzbekistanVanuatuVenezuelaViet Нам Виргинские острова, Британские Виргинские острова, США, Уоллис и Футуна, Западная Сахара, Йемен, Замбия, Зимбабве
Сортировать поСамые релевантныеСамые популярныеСамые последниеНомер активаИмя создателя
Размер результатов306090
Изображение количество
ФИА5411468
Титул
Автор Иван Алексеевич Бунин (Bounine) в Каннской гавани. Фотография Леонида Федоровича Зурова (1902-1971), 1930-е гг. Государственный музей А.С. Пушкин, Москва
Художник
Зуров, Леонид Федорович (1902-1971) / Русский
Местоположение
Музей Пушкина, Москва, Россия
Фото предоставлено
Фото © Fine Art Images / Bridgeman Images
Нажмите, чтобы получить предложение, соответствующее вашим требованиям
Наличие
Размер [пиксели] Размер в 300 dpi [мм] Размер файла [МБ]
Большой 3358 × 4961 пикселей 284 × 420 мм 3 МБ
Средний 693 × 1024 пикселей 59 × 87 мм 1 МБ
Иван Алексеевич Бунин (1870-1953), Эпическое изображение трудностей буниного хозяйства.
1943 Клиенты должны загрузить документы, удостоверяющие личность, чтобы принять участие в этой распродаже.
Важно: Перед регистрацией на распродажу убедитесь, что вы прочитали и поняли Премиальное расписание для покупателей.
Перейдите на страницы лотов, на которые желаете сделать заочную ставку.
Нажмите здесь, чтобы завершить регистрацию. 1943
Автографное письмо, подписанное («Ив. Бун.») Николаю Рощину, Грас, 15 декабря 1943 г.
На русском языке. Шесть страниц, 273 x 214 мм и (f.3) 227 x 216 мм, некоторые подчеркивания красным и синим карандашом. Конверт.
«Какая сказочная сволочь, какое чудовище сидит у меня на шее и у Веры уже 14 лет»: о невыносимых трудностях в бунинском хозяйстве военного времени, вызванных поведением Леонида Зурова. Бунин в отчаянии пишет о трудностях своего военного хозяйства в Грассе из-за невыносимого поведения Леонида Зурова. Письмо начинается с риторического вопроса «неужели так велики мои грехи, что я несу это наказание 14 лет!», а далее Бунин дословно расшифровывает перебранку между собой и Зуровым, вызванную тривиальным инцидентом с плоскогубцы, затем описывая вторую конфронтацию между Зуровым и Верой Буниной («Ты всегда был свиньей!»), которую Вера, тем не менее, встречает с сочувствием («Вот и видно, Лёня, что ты меня не любишь»), и дальнейшая конфронтация, вызванная тем, что Бунин заменил одну из затемняющих штор («Кто посмел поменять мне занавеску?»). Бунин намекает на романтический характер отношений Веры Буниной и Зурова: «Но что, что я могу сделать?! Разбить ему голову чем-нибудь, чтобы В[ера] Н[иколаевна] умерла от разбитого сердца? И вот как-то прошлым летом возвращались в закусочную из Ниццы, сели обедать… он в саду, но через пять минут влетает… смотрит на меня яростными глазами… и орет в столовую Комната «Всякого, кто пойдет в мой огород топать и срывать мой горох, я буду бить, как собаку!» … Я вскакиваю и хватаю бутылку, он хватает стул и машет им над моей головой… Вот так, капитан, я и живу… Пусть хоть кто-нибудь в Париже и вообще в мире знает, что у меня за какова жизнь и какая сказочная сволочь, какое чудовище сидит у меня на шее и у Веры уже 14 лет… Пишу Вам, конечно, по секрету от Веры Н…».
Опубликовано в О.Н. Михайлов Жизнь Бунина: Лиш΄ слову жизни дана … (Москва, 2001), 422-424. Леонид Зуров (1902-1971) переехал из Риги во Францию в ноябре 1929 года по приглашению Бунина, чтобы стать его секретарем; он также помогал Буниным в саду, но его ухудшающееся психическое здоровье затрудняло сожительство, как рассказывается здесь. В конечном итоге Зуров стал наследником бунинского архива; он умер в 1967 году в психиатрической больнице.
Обратите внимание, данный лот является собственностью потребителя. См. пункт h2 Условий продажи.
Предоставлено вам
Еще из
Изгнанники и идеалисты. Частное собрание русских литературных рукописей
Просмотреть все
Сделать ставку Отчет о состоянии
Специалист Christie’s может связаться с вами, чтобы обсудить этот лот или уведомить вас об изменении состояния перед продажей.
Я подтверждаю, что прочитал это важное уведомление об отчетах о состоянии и согласен с его условиями. Посмотреть отчет о состоянии Калькулятор стоимости
Предполагаемая премия покупателя
Убытки, повреждения и ответственность (LDL)
примерное время доставки
Ориентировочная стоимость Исключительно обязанности
Эпическое изображение трудностей дома Буниных.