От Советского Союза до Путина: развитие правосудия в России обсуждаем с адвокатом Каринной Москаленко
Каринна Москаленко — российский адвокат и правозащитница.
Родилась в Баку, в 1954 году. Получила юридическое образование в Ленинградском государственном университете. Планировала быть прокурором, а стала — одним из самых известных в России адвокатов. Бралась за самые сложные дела. Была любимицей ТВ-публики как участница и ведущая программ на судебную тематику.
Изучала европейское право, стажировалась в крупнейших организациях по защите прав человека. Создала Центр содействия международной защите. Стала первым российским адвокатом, выступившим в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ), где помогала защищать права россиян.
Каринна Москаленко — гостя программы “Люди доброй воли” телеканала FREEДOM.
Ведущий — Сакен Аймурзаев.
youtube.com/embed/jJo957HiDco?feature=oembed» frameborder=»0″ allow=»accelerometer; autoplay; clipboard-write; encrypted-media; gyroscope; picture-in-picture; web-share» allowfullscreen=»»> Путь к адвокатуре— Как получилось, что вы, как ребенок военного человека, ребенок генерала, стал пацифистом, сторонником мира и борцом за мир?
—Я считаю, что мой отец относился к войне как к абсолютному злу. Вообще, он мечтал о мирной профессии, мечтал быть врачом. Но когда окончил школу [в 1941 году], в этот день объявили войну, и просто жизнь потребовала его участия в войне. А потом он говорил так: “Все-таки война сделала из меня стратега и, наверное, хорошего военачальника”. Это были уже 1970-е годы, он командовал дивизией в Псковской области.
Мы редко говорили о войне, он не выносил говорить о войне, не любил этот пафос 9 мая.
Мы жили в маленьком городке Остров Псковской области, точнее — в воинской части Остов-3, практически в лесу. Там встретить сообщения о какой-то юридической новости, практике в стране было практически невозможно. Вообще, я должна была быть актрисой, я играла в спектаклях, читала со сцены. Но как-то я прочла книгу “Дело поручается вам” — о молодой женщине, выпускнице юрфака, которая поехала старшим следователем в какую-то прокуратуру и очень увлеклась своей работой.
Потом было еще несколько книг, которые ко мне тоже, казалось, случайно попали. Это судебные речи известных русских юристов. Вот эта книга меня вообще потрясла и увлекла.
Я всегда думала, что то, что я решила стать юристом, это случайность. А на самом деле — ведь попадались нужные две-три книги, хотя я очень много всего читала. Среди повлиявших на мой выбор профессии также были “Убить пересмешника” и “Американская трагедия”.
— Юрист, а тем более адвокат, в то время была редкая для девушки профессия.
— Когда я говорила, что буду поступать на юрфак, все в ответ: “А что это такое?” И папа мне говорил: “С чего ты вдруг, может, врачом?”
Я сначала хотела стать прокурором. Но я очень горела чужой судьбой, очень хотела помочь. И наш учитель, профессор по уголовному процессу мне как-то сказала: “Какой ты прокурор? Ты же прирожденный адвокат!” И она мне поручила вести защиту в наших пробных процессах. Поскольку весь уклон в процессе в Советском Союзе был обвинительный, то ты должна быть на несколько голов выше прокурора — лучше знать рассматриваемое дело, лучше знать право, быть более убедительной, готовиться.— Вы в советское время окончили юридический факультет Ленинградского государственного университета. Ваш факультет окончил и Владимир Путин.
— Он учился в наше время. И большинство студентов учились по Вышинскому (
Да, юрфак вызывал пристальное внимание. Наш курс поступил в 1971 году. А курс Путина — 1970 года. В те годы мы имя Путина не отслеживали. А вот через два курса учился мой будущий супруг — Евгений Москаленко. На их курсе было политическое дело — поджег стенда с фотографиями главных лиц политбюро СССР. И я помню, как все обсуждали это дело Эдика Химиляйнена (Эдик Химиляйнен — финн из Ленинграда, поджег на улице стенд, посвященный 100-летию со дня рождения Ленина. Прохожие схватили его, избили и сдали в милицию. Химиляйнен
а осудили по статье “подрыв советской власти”, — ред.).Тогда весь факультет разделился. Одни говорили, какой Химиляйнен смелый, он вышел на площадь, он поджег, он сел в тюрьму на 3 года.
Сравните с сегодняшними сроками в России, и сразу поймем степень репрессивности сегодняшней машины.
Конечно, другая половина осуждала его, и говорила, что “мы учимся здесь на юрфаке, мы — слуги государевы, и будем защищать интересы государства”.
Мне, конечно, была интересна позиция тех, кто поддерживал Эдика. Это произвело на меня очень сильное впечатление. Я встала на комсомольском собрании (я была такая настоящей комсомолкой) и сказала: “Что мы творим? Мы предаем свои идеалы, мы стали циничными, ни во что не верим. Говорим одно — делаем другое”. Я понимаю, насколько же наивной была эта фраза.
— Вы, пойдя по правильному пути, а не по пути “слуг государевых“, стали адвокатом. Это конец брежневской эпохи, начало перемен. Как вообще все это менялось? Вы сначала не занимались политическими делами, насколько я понимаю?
— Да, я не вела именно политических дел. Хотя, если посмотреть на моих подзащитных, они пытались доказать свою невиновность, пытались доказать, что Уголовный кодекс СССР сконструирован таким образом, что делает невиновные поступки преступлениями. То есть там, где не должно быть состава преступления, там находят состав преступления. Поэтому мои дела, которые якобы были не политическими, я теперь понимаю, что они были о политике. О правовой политике, которая отстаивает презумпцию невиновности.
Если я вижу, что судья предубежден, я обязана это сказать. Я это доказывала и в Европейском суде по правам человека, и в иных делах. Например, полтора года шел процесс по аттракциону парка Горького, где люди, по сути, ушли на полный срок — 15 лет. Тогда это был максимум. Без надежд на условно-досрочное освобождение. Это был очень трудный процесс. Но адвокаты заявили отвод судье. По каждому случаю нарушения судьей процессуальных норм мы делали заявления. Я многому научилась в том процессе.
— А почему этот процесс вызвал такой интерес адвокатской элиты?
— Во-первых, это пресловутая статья 93-прим. Уголовного кодекса СССР “Хищение социалистической собственности в особо крупном размере”. Это тогда могло закончиться смертной казнью, 15 лет — это не предел.
8 человек были осуждены на этот высший срок. Женщина родила в процессе. Никто ее из-под стражи не освободил.
Это был такой процесс века. Потому что, во-первых, обвинение “хищение в особо крупном размере” было абсолютно непропорциональным, каждому досталась совсем небольшая сумма. Во-вторых, они ничего не похищали, максимум это могло тянуть на частную предпринимательскую деятельность, которая в то время была страшным преступлением, а потом она стала нормальной формой ведения бизнеса. Да, они занимались частным предпринимательством, но все-таки за счет своего труда.
— Это времена 50-летней давности, когда в стране не было правовых понятий.
— И это сейчас возвращается. Вы заговорили о худших временах. А я помню и “вегетарианские” времена, когда нам, адвокатам, все-таки давали высказываться, можно было хоть полушепотом, но ссылаться на презумпцию невиновности, на то, что не может быть заранее установленной силы доказательств, что не должно быть объективного вменения, что практиковалось в Советском Союзе все время.
И когда российский Уголовно-процессуальный кодекс ввел норму о недопустимости объективного вменения, то казалось, наступили новые времена. Они наступили, но очень недолго.— Переход от “вегетарианских” времен, когда лучшие адвокаты Москвы могли прийти на громкий процесс и отстаивать подзащитных. При Горбачеве законодательство СССР пытались привести в соответствие с международными договоренностями.
—Это был на наших глазах. Мы видели, как меняется обстановка в суде, меняется обстановка в административных органах. Вы приходите, вам пытаются в чем-то отказать, вы ссылаетесь на норму закона. И очень многие отстаивали. Появилась норма о допустимости обжаловать в уголовном судопроизводстве любые действия следователя, прокурора, дознавателя, судьи. Причем, не только действия, решения, но и бездействие или не вынесение решения. То же самое в гражданско-правовой сфере.
Потом появилась такая статья Гражданско-процессуального кодекса, которая позволяла обжаловать любые действия должностных лиц в судебном порядке.
И когда мы начали замечать, что судьи нас слушают, судьи принимают решения сообразно тому, что мы говорим. И сколько дел в этот момент нашли нестандартное разрешение, какие-то дела были отправлены на доследование, и на доследствии они заканчивались прекращением дела, по каким-то делам даже были оправдательные приговоры. Появились новые судьи, освобожденные от этой кабалы.
Судебный процесс при ПутинеСегодняшняя судебная система России, думаю, гораздо больнее, чем та. Потому что в то время вы хотя бы имели возможность действовать по каким-то правилам. Сегодня нет никаких правил.
— Когда пришел Путин, когда начались абсурдные дела, шпиономания…
—Я вам приведу пример одного дела. Как раз Путин был задействован в этом. Он в то время руководил ФСБ.
Мой подзащитный — Валентин Иванович Моисеев, он был дипломатом с огромным стажем. Он был лучшим кореистом в России, безукоризненно владел языком, знал специфику этого народа, культуру. И вдруг его арестовывают [в 1998 году], кто-то решил свести с ним счеты.
Обвинение абсурдное. То, что он был взят якобы с поличным (что говорила администрация, прокуратура, все власти), — это абсолютная ложь. У него дома были небольшие деньги, их разложили по конвертам из корейских посольств, как будто он несколько лет их хранил и никогда не распечатывал. Настолько дурацкие доказательства, что ни один нормальный человек им не поверит.
Путина тогда журналисты спрашивали: на какую же Корею “шпионил” Моисеев — на Северную Корею или на Южную Корею? И он ответил: “Не важно, на какую разведку он работал — южнокорейскую или северокорейскую “. В этом ответе все усмотрели, что Моисеев виновен. А это грубейшее нарушение презумпции невиновности. (В 1999 году Моисеев был приговорен к 12 годам лишения свободы. Но Верховный суд РФ отменил этот приговор и отправил дело на доследование. В 2001 году был вынесен окончательный приговор — 4,5 года лишения свободы в колонии строгого режима с конфискацией имущества. С учетом лет, которые дипломат провел в СИЗО, он полностью отбыл свой срок и был освобожден 31 декабря 2002 года, — ред.).
Мне довелось это дело довести до Европейского суда по правам человека. ЕСПЧ признал практически все нарушения, за исключением презумпции невиновности, потому что они перевели фразу Путина, что он не высказывался определенно по поводу шпионской деятельности Моисеева, что не сказал определенно, о какой именно Корее идет речь. Но он же четко объяснил, что это все равно шпионаж.
Напомню, это было дело 1998 года, которое рассматривалось в суде в начале 2000-х. Это была первая попытка придать словам Путина [какое-то значение], я не знаю, зачем на Западе это делали.
Я всю жизнь работала исключительно правовыми методами. И именно с помощью правовых методов в деле Моисеева мы доказали не то, что он не виноват (этим не занимается Европейский суд). Он, конечно, не был виноват. А то, что он был лишен права на справедливое судебное разбирательство, на свидетелей, на открытое судебное заседание и так далее. И только презумпция невиновности, которая с подачи Путина сыграла роль в его деле, — не была признана.
Мы очень многие дела выиграли в Европейском суде. Наш центр на сегодняшний день выиграл больше 600 дел и еще больше зарегистрировано Европейским судом, и он будет рассматривать их.
[После начала полномасштабной войны против Украины] Россию исключили из Совета Европы. И многие наши заявители переживают, что Россия теперь не в юрисдикции Европейского суда, но они просят, чтобы мы (адвокаты, их представители) все равно добились рассмотрения их дел. И шансы есть.
Потому что в период, когда Россия уже не находилась в юрисдикции Европейского суда, мы в ЕСПЧ выиграли дело по нарушение прав [российской журналистки и правозащитницы] Зои Световой, ее супруга Виктора Дзядко и четырех детей. К сожалению, Виктор Дзядко не дожил до этого победного дня. А была убедительная победа по делу об обыске в их квартире [в 2017 году], об изъятии их журналистских материалов, об изъятии компьютеров. Мы вчистую выиграли это дело. И это было в марте 2022 года.
Вспоминая дела, которые мы начинали вести в 1990-х годах, мы видели абсурдность новой системы, которая грядет. Это было очень заметно по сравнению с горбачевскими, ельцинскими временами, когда судьям давали свободу от диктата государственных органов и судьи пытались быть независимыми.
Но через некоторое время стало заметно, что происходит откат обратно к системе судопроизводства, которую мы называли инквизиторской.
Судьи теряют свое положение как нейтрального, незаинтересованного, равноудаленного арбитра. И они начинают опять выполнять приказы. И этот приказ необязательно должен быть отдан вербально. Это иногда такое конклюдентное соглашение. Судья и так знает, чего от него хочет, скажем, председатель этого суда или вообще власть. И он начинает судить по-старому.
Но если раньше в Советском Союзе были хотя бы какие-то правила существовали, то здесь — полная игра без правил.
А адвокаты, юристы требуют соблюдения норм, потому что без этого нет вообще судопроизводства, для них невыносимо само участие в таком процессе. И тогда возникает вопрос: а идти ли мне на такой процесс?
Я хочу напомнить дело [бывшей судьи Московского городского суда] Ольги Борисовны Кудешкиной. Она была уважаемым человеком и очень независимым судьей. В Московском городском суде [в 2003 году] ей попалось дело, по которому обвиняемым проходил следователь (старший следователь по особо важным делам Павел Зайцев, который расследовал дело “Трех китов” о контрабанде итальянской мебели, — ред. ). Он слишком добросовестно расследовал это коррупционное дело, и теперь сам оказался обвиняемым. Кудешкина увидела, что обвиняемый, возможно, невиновен. Это почувствовал и прокурор Генпрокуратуры. И тогда на нее стали оказывать прямое и грубое воздействие — сначала ее отстранили от этого дела, потом ее лишили статуса судьи.
Тогда она вышла в эфир “Эхо Москвы”, в “Новой газете” и рассказала о том, что происходит. И дальше выиграла дело в Европейском суде по правам человека, который признал нарушение прав судьи Кудешкиной. Все судейское сообщество следило за этим делом. И так важно было своевременно вынести это решение ЕСПЧ (Европейский суд в 2009году признал, что Российская Федерация нарушила статью 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а именно право на свободу выражения Кудешкиной. Ей была присуждена компенсация в размере 10 тыс. евро, — ред.). И важно было добиться исполнения этого решения Европейского суда, но в этом, к сожалению, успеха не было (российские суды отказали в пересмотре решений по жалобе Кудешкиной на решение о лишении статуса судьи, — ред. ).
Были и иные выигранные дела в ЕСПЧ, решения по которым власти отказывались исполнять. Я считаю, что это большой урок для Европы, когда они проявляли мягкотелый подход тогда, когда надо было требовать исполнения, и для этого были правовые средства. Я уже не говорю о политических средствах.
Мы, конечно, все виноваты в том, что сегодня происходит. Сегодня идет обрушение всех принципов, всей системы права.
Когда страна ведет несправедливую, жестокую, бесчеловечную и агрессивную войну, трудно рассчитывать на то, что в ней будут соблюдаться нормы, уважение к праву на жизнь на защиту права, на защиту от пыток, на свободу слова и тому подобное. Уже порушены все правовые принципы.
Кстати, агрессор — это очень важное определение. И российским властям надо понимать, что агрессор часто несет ответственность не только за то, что он сам предпринимает, а практически за все предвидимые последствия.
Ты начал эту войну — ты несешь всю полноту ответственности за это. И ты отвечаешь перед народом, который ты сейчас лишил всего необходимого и нарушаешь базовое право — право на жизнь.
Но также не должно остаться безнаказанным и преступление, которое эта власть совершила против своего народа. Все лучшие представители российского народа не могут смириться ни с этой войной, ни с агрессией, ни с отношением к соседнему государству, ни с поведеним властей. Это полное неприятие авторитарного, преступного государства, которое позволяет себе распоряжаться жизнями людей.
У нас есть очень серьезные обращения в Европейский суд против Российской Федерации от больших групп украинских граждан. Сейчас эти дела присоединены к общегосударственным жалобам Украина против России. И у нас есть большая группа заявителей, которая утверждает, что эта война сломала жизнь России и россиян.
295 Синонимы и антонимы СОДЕРЖИМОГО
1
как в теме
основной объект интереса или беспокойства (например, в обсуждении или художественной композиции) хотя я ценю лирические качества стихотворения, я не понимаю его содержаниятема
иметь значение
тема
мотив
предмет
вопрос
сущность
мотив
идея
цель
проблема
вещество
проблема
предмет
основной
масса
рассмотрение
сердце
основа
тело
фундаментальный
масса
груз
считать
существенный
суть
точка
сеть
сумма
основной
ядро
аргумент
ядро
дебаты
костный мозг
суть
тема для разговора
главный продукт
вращаться
общность
сердцевина
основной доклад
нижний
роман
смысл
засыпь
центральное место
существенность
выступ
быстрый
комочек
касательная
в стороне
экскурсия
скобка
отступление
междометие
касательная
в стороне
экскурсия
скобка
отступление
междометие
2
как в покрытие
количество чего-либо (в качестве предмета), включенного судя по таблице contents , я должен сказать, что эта книга охватывает большинство основных тем американской истории.покрытие
объем
членство
участие
диапазон
гамма
мести
компас
3
как в означает
идея, которая передается или предназначена для передачи в разум с помощью языка, символа или действия речь была наполнена красивыми словами, но лишена каких-либо реальных содержаниезначение
смысл
значение
намерение
намерение
Импортировать
определение
сообщение
тема
импликация
природа
оттенок
дрейф
вещи
тема
значение
смысл
обозначение
предположение
индикация
сущность
тенор
мотив
предмет
дух
принятие
зацепка
душа
кий
намекать
сердце
груз
основной
вопрос
иметь значение
нижний
ядро
намек
подозревая
костный мозг
точка
ядро
суть
мотив
существенность
суть
принятие
сердцевина
выступ
быстрый
Что делать, если вы не понимаете кого-то по-английски
Изучение нового языка может быть непростым делом; но вы хотите сделать это правильно. Верно?
Когда вы изучаете английский язык , много сил уходит на пополнение словарного запаса, правописание, чтение и письмо.
Однако наиболее важной областью, в которой ваше обучение становится, является его практическое применение – не только в классе, но и в реальной жизни. В классе, будь то в Интернете или в школе, кто-то рядом, чтобы выслушать, поддержать, проверить вас и сформировать ваше обучение.
Но как убедиться, что вы понимаете, что происходит, когда вы выходите в мир и начинаете практиковать свой английский? Часто, когда мы начинаем практиковать свои новообретенные языковые навыки, мы понимаем, что то, как слова звучат в разговоре, может сильно отличаться от того, как мы учились изначально. Акценты, скорость, сленг и идиоматические вариации могут означать, что мы чувствуем себя очень потерянными — почти так, как будто другой человек вообще не говорит по-английски.
Вот справочник EF English Live с полезными фразами и словами, которые можно использовать, когда вы не совсем уверены в том, что вам говорят… начал бесплатно
ОфициальныйЭти короткие фразы являются вежливым способом сообщить, что вы не слышали или не понимаете что-то на английском языке.
- Извините?
- Простите?
- Простите?
- Прошу прощения?
[это особенно формальное и в настоящее время в основном используется в Англии]
Эти предложения помогут вам, когда вы что-то не понимаете, даже если вы это слышали.
- Извините, боюсь, я вас не понимаю.
- Извините, не могли бы вы повторить вопрос?
- Извините, я не понимаю. Не могли бы вы сказать это снова?
- Извините, не расслышал. Не могли бы вы говорить медленнее?
- Я в замешательстве. Не могли бы вы рассказать мне еще раз?
- Извините, я не понял. Не могли бы вы повторить немного громче, пожалуйста?
- Не расслышал. Пожалуйста, не могли бы вы рассказать мне еще раз?
Это более распространенный, непринужденный, разговорный способ попросить кого-то повторить или сообщить о своем непонимании.