Лиля Брик: возлюбленная Маяковского — vasilisa-lj — LiveJournal
У Лили имелся свой подход к мужчинам, который действовал, по ее мнению, безотказно: «Надо внушить мужчине, что он замечательный или даже гениальный, но что другие этого не понимают. И разрешать ему то, что не разрешают ему дома. Например, курить или ездить куда вздумается. Остальное сделают хорошая обувь и шелковое белье».
Однажды некий чиновник посмел пренебрежительно отозваться об «этой Брик», и Маяковский, развернувшись, от души влепил ему по физиономии: «Лиля Юрьевна – моя жена! Запомните это!»
Маяковский познакомился с этой женщиной в июле 1915 года. Осип Максимович Брик и его жена, Лиля Юрьевна, люди достаточно обеспеченные, проявили сочувственное внимание к Владимиру Владимировичу, угадав в нем большой поэтический талант.
Познакомила их младшая сестра Лили Юрьевны – Эльза, впоследствии французская писательница Эльза Триоле. Это за ней, еще до знакомства с Бриками, ухаживал Маяковский, бывал у нее дома, пугая добропорядочных родителей Эльзы своими футуристическими выходками.
После смерти отца – в июле 1915 года – Эльза приехала в Петроград к сестре. И на свое несчастье пригласила к ней Маяковского. Он пришел, читал свое «Облако в штанах»… Именно в тот вечер, как утверждает Эльза Триоле, все и случилось: «Брики отнеслись к стихам восторженно, безвозвратно полюбили их. Маяковский безвозвратно полюбил Лилю…»
«Ослепительная царица Сиона евреева» «умела быть грустной, женственной, капризной, гордой, пустой, непостоянной, влюбленной, умной и какой угодно», – отмечал Виктор Шкловский. Искусствовед Н. Пунин записал в дневнике: «Зрачки ее переходят в ресницы и темнеют от волнения; у нее торжественные глаза; есть наглое и сладкое в ее лице с накрашенными губами и темными веками…»
Родилась Лиля Юрьевна Брик в Москве в 1891 году, в семье юриста Урия Александровича Кагана и Елены Юльевны, урожденной Берман. Отец большую часть своего времени уделял проблемам, связанным с правом жительства евреев в Москве.
Мать, уроженка Риги, училась в Московской консерватории и была отличной пианисткой, писала стихи, сочиняла к ним музыку, устраивала у себя дома музыкальные вечера. Как и младшая дочь Каганов, Эльза, Лили (именно так звали ее на самом деле, Лилей ее придумал называть Маяковский) опекалась дома гувернанткой француженкой, училась в частной гимназии, в 1909 году поступила на математический факультет Высших женских курсов.
Но интерес к математике вскоре ослабел, и девушка подалась в архитектурный институт – на отделение живописи и лепки… Весной 1911-го она уехала в Мюнхен и около года училась скульптуре в одной из студий. В конце 1915-го увлеклась балетом. Устроив в одной из комнат станок, стала брать уроки у балерины Александры Доринской.
«…Среднего роста, тоненькая, хрупкая, она являлась олицетворением женственности, – утверждала Доринская. – Причесанная гладко, на прямой пробор, с косой, закрученной низко на затылке, блестевшей естественным золотом своих воспетых… «рыжих» волос. Ее глаза действительно «вырывались ямами двух могил» – большие, были карими и добрыми; довольно крупный рот, красиво очерченный и ярко накрашенный, открывал при улыбке ровные приятные зубы…
Дефектом внешности Лили Юрьевны можно было бы почитать несколько крупную голову и тяжеловатую нижнюю часть лица, но, может быть, это имело свою особую прелесть в ее внешности, очень далекой от классической красоты». Одна из мемуаристок восклицала: «Боже мой! да ведь она некрасива. Слишком большая для маленькой фигуры голова, сутулая спина и этот ужасный тик».
Когда очередная любовная история юной Лили закончилась беременностью, ее отправили в глушь – подальше от позора. Там ее ожидал то ли аборт, то ли искусственные роды, после чего Лиля навсегда лишилась возможности иметь детей….
С Осипом Бриком она познакомилась в тринадцать лет. Новый друг, который был старше ее на четыре года, оказался выходцем из богатой купеческой семьи. Родительские сделки, видимо, приносили доходы, если у отца была возможность даже в военных условиях впоследствии содержать семью сына в большой петроградской квартире. Прошло время, и зимой 1912 года (по другим сведениям, в марте 1913-го) состоялась свадьба Лили и Оси, как она называла мужа.
Известно, что родные Брика были против его брака с Лилей, но Осип заупрямился. Окончив юридический факультет Московского университета, он не работал по специальности, а служил в фирме отца. Позднее стал юрисконсультом ЧК…
В июле 1914 года чета Бриков переехала в Петроград. Их квартира стала своеобразным маленьким салоном, где бывали футуристы, писатели, филологи, танцовщицы, деловые люди… Осип Брик, по словам Шкловского, «держал в доме славу Маяковского». Актом меценатства и расположения его к Маяковскому стало издание поэмы «Облако в штанах», которую никто не хотел печатать.
Перед поэмой появилось имя (посвящение: «Тебе, Лиля»). Лиле Брик была посвящена – уже самым прямым образом – и поэма «Флейта-позвоночник». Страсть поэта потрясла воображение читателей пылающими метафорами.
И небо,
в дымах забывшее, что голубо,
и тучи, ободранные беженцы точно,
вызарю в мою последнюю любовь,
яркую, как румянец у чахоточного.
По мнению биографов, чрезвычайно впечатлительный, легкоранимый, постоянно подвергавшийся нападкам прессы, только у матери и сестер находивший приют и ласку, Маяковский с распахнутой душой откликнулся на сочувствие и внимание, проявленные к нему Бриками.
Будучи человеком по-рыцарски благородным, он, несмотря ни на какие личные обстоятельства, до конца жизни сохранял в душе теплые чувства к тем, кто когда-то помог ему, а в предсмертном письме назвал Л. Ю. Брик среди членов своей семьи.
Поэт снял жилье неподалеку от Бриков и все свободное время проводил у них. Познакомил Осю и Лилю со своими друзьями: Николаем Асеевым, Давидом Бурлюком, Василием Каменским, Борисом Пастернаком, Велимиром Хлебниковым.
В этом гостеприимном доме они засиживались допоздна. Лиля Юрьевна частенько говаривала: «Подождите, будем ужинать, как только Ося придет из Чека». Сама она (сие обнародовано совсем недавно) тоже имела удостоверение этого печально известного заведения. Зная этот факт, легко объяснить ее «легкие» выезды за рубеж. И многое, многое другое…
В мае – июне 1918 года Лиля и Маяковский снялись в главных ролях в киноленте со странным названием (по сценарию Владимира Владимировича) «Закованная фильмой». Она играла балерину, он – художника. Именно в этот период поэт подарил Лиле кольцо с буквами ЛЮБ в круге, чтобы можно было непрерывно читать их «люблюлюблюлюблю…». Внутри кольца было написано: «Володя».
А вскоре Маяковский прописался в доме, где жили Ося и Лиля. В марте 1919-го вместе с ними переехал в столицу… Об обожании поэтом «Лилички» вскоре знала уже вся Москва. Однажды некий чиновник посмел пренебрежительно отозваться об «этой Брик», и Маяковский, развернувшись, от души влепил ему по физиономии: «Лиля Юрьевна – моя жена! Запомните это!»
В конце 1922 года в их отношениях назрел первый кризис. Два месяца работал Маяковский над поэмой «Про это». Художник А. Родченко, с согласия автора, оформил поэму фотомонтажами, чем еще более подчеркнул ее реальную основу. На обложке, например, дан фотопортрет Л. Ю. Брик. Как ни «смирял» в себе Маяковский интимное, «становясь на горло собственной песне» во имя общего, социально-разумного, тема любви брала свое.
Отношения Маяковского с Лилей Брик складывались неординарно с самого начала. По свидетельству Лили Юрьевны, она только через три года «могла с уверенностью сказать» О. М. Брику о том, что они с Маяковским любят друг друга.
Л. Брик писала о том, что ее отношения с мужем «перешли в чисто дружеские, и эта любовь не могла омрачить» их тройственную дружбу. О дальнейшей жизни сказано: «Мы с Осей больше никогда не были близки физически, так что все сплетни о «треугольнике», «любви втроем» и т. д. – совершенно не похожи на то, что было.
Я любила, люблю и буду любить Осю больше, чем брата, больше, чем мужа, больше, чем сына. Про такую любовь я не читала ни в каких стихах, ни в какой литературе».
И еще: «Я не могла не любить Володю, если его так любил Ося». Вряд ли тут что-либо надо объяснять, настолько все это действительно ни на что не похоже. Ведь каждый из Бриков в это же время имел по второй семье на стороне, а еще раньше Лиля Юрьевна пыталась распространить эти принципы в лефовском окружении.
Уже в старости Лиля Брик потрясла Андрея Вознесенского таким признанием: «Я любила заниматься любовью с Осей. Мы тогда запирали Володю на кухне. Он рвался, хотел к нам, царапался в дверь и плакал…» «Она казалась мне монстром, – признавался Вознесенский. – Но Маяковский любил такую. С хлыстом…»
Одна из ее подруг вспоминала: «Влюблялась Лиля часто – красивая, рыжая, наверное, сильно бушевали в ней «страсти-мордасти»; из-за Пудовкина даже чуть не отравилась…»
Между тем чувства других людей Лиля Юрьевна в расчет не принимала. В своем кругу позволяла себе высказываться о Маяковском иронически: «Вы себе представляете, Володя такой скучный, он даже устраивает сцены ревности»; «Какая разница между Володей и извозчиком? Один управляет лошадью, другой – рифмой». Что касается его переживаний, то они, видимо, мало трогали Лилю Юрьевну, наоборот – она видела в них своеобразную «пользу»: «Страдать Володе полезно, он помучается и напишет хорошие стихи».
В ее собственной жизни ничего не менялось. Была совместная с Маяковским поездка в Ленинград, потом – вместе с Бриком – за границу. А в июне 1924 года родились строки поэта: «Я теперь свободен от любви и от плакатов».
Что же произошло? Л. Брик призналась Маяковскому, что не испытывает больше прежних чувств к нему. Факты указывают на вполне правдоподобную причину – очередное увлечение Лили Юрьевны, на сей раз А. М. Краснощековым (Абрамом Моисеевичем Тобинсоном), председателем Промбанка и заместителем Наркомфина. Лицо более чем важное, не чета «простому пролетарскому» поэту…
Когда впоследствии над Краснощековым, который неплохо погрел руки на государственных деньгах, сгустились тучи, Лилю Юрьевну, его «официальную» любовницу, не тронули. Хотя могли бы… «Что делать? – жаловалась она Маяковскому, когда тот находился в Париже в 1924 году. – Не могу бросить А. М. пока он в тюрьме. Стыдно! Так стыдно как никогда в жизни. Поставь себя на мое место. Не могу. Умереть – легче…»
За Краснощековым следовали все новые и новые увлечения: Асаф Мессерер, Фернан Леже, Юрий Тынянов, Лев Кулешов. Для Лили крутить романы с близкими друзьями было так же естественно, как дышать. Приятное разнообразие в ее жизнь вносили и регулярные поездки в Европу.
А Маяковский все чаще сбегал в Париж, Лондон, Берлин, Нью-Йорк, пытаясь найти за границей прибежище от оскорбительных для его «чувства-громады» Лилиных романов.
«Семья» Бриков по-прежнему опекалась Маяковским, и с переезда в общую квартиру фактически им целиком обеспечивалась. («Все благополучно. Жду денег» – обычный вариант телеграфных посланий Лили.) В четырехкомнатной квартире поэту принадлежала одна комната. Смежная с нею была общей столовой или гостиной. Две остальные занимали Брики.
Лиля Юрьевна, как и раньше, имела большую власть над Маяковским. Привязанность поэта к ней была настолько сильна, что мешала ему в отношениях с другими женщинами. Л. Брик легко относилась к его увлечениям, но сразу «принимала меры», если чувствовала, что дело заходит далеко.
Например, когда Владимир Владимирович отдыхал в Ялте вместе с Натальей Брюханенко, писала ему: «Пожалуйста, не женись всерьез, а то меня все уверяют, что ты страшно влюблен и обязательно женишься!» Маяковский оправдывался в письмах: «Никакие мои отношения не выходят из пределов балдежа».
А когда Лиля узнала о его чувстве к Татьяне Яковлевой, на которой поэт «всерьез» собирался жениться, то отрезала: «Ты в первый раз меня предал…»
Легко догадаться, что женитьба Маяковского «всерьез» означала бы для Бриков определенные финансовые неудобства – ведь поэт нес немалые расходы по обеспечению их жизни. Письма Лили Юрьевны пестрели бесконечными просьбами о деньгах. Включался в это и Осип Брик. «Киса просит денег», – телеграфировал он в Самару Маяковскому. Владимир Владимирович оплачивал ее заграничные поездки, выполнял бесконечные заказы – от дамских туалетов до – «Очень хочется автомобильчик! Привези, пожалуйста!» Да еще «непременно Форд, последнего выпуска…».
Как человек широкой души, поэт даже в стесненных обстоятельствах не оставлял без внимания ни одной просьбы Бриков.
Хотя вряд ли Лиля Юрьевна бедствовала. Человек энергичный и деловой, она много работала. В июле 1926 года Л. Брик была ассистентом А. Роома на съемках фильма «Евреи на Земле». Весной 1928-го в качестве режиссера вместе с В. Жемчужным начала съемки кинофильма «Стеклянный глаз». В эти же годы работала над сценарием ленты «Любовь и долг», переводила теоретические работы немецких литераторов Гросса и Виттфогеля.
Помимо киносценариев известны ее теоретические работы о Достоевском, поэтах XX века. Ее скульптурные работы (бюсты Маяковского, Брика, очередного мужа – Катаняна, автопортрет) хранятся в музеях и частных коллекциях.
«Маяковский все переживал с гиперболической силой – любовь, ревность, дружбу», – как-то призналась Л. Брик. И в конце концов рука поэта не дрогнула, целясь из револьвера в собственное сердце…
Никто и никогда не узнает, каким был в действительности роковой мотив этого поступка. Разрыв отношений с Татьяной Яковлевой? Принявшая резкие формы критическая кампания против Маяковского? Ложное положение в РАПП, куда его формально приняли, но по-прежнему считали чужим, «попутчиком»? Провал «Бани» в театре? Не находивший завершения роман с Вероникой Полонской, с которой его познакомили те же Брики в то время, когда представляли определенную опасность его отношения с Яковлевой?
В последний раз поэт увиделся с Лилей Брик 18 февраля 1930 года. В тот день Лиля и Ося уезжали в Берлин и Лондон, как значится в официальных документах, «осматривать культурные ценности». Складывается впечатление, что эта совместная поездка – а Брики уже много лет никуда вместе не ездили – была в первую очередь нужна не им, а кому-то еще. Похоже, что их просто в нужное время убрали из столицы.
15 апреля в одном из берлинских отелей их ожидала вчерашняя телеграмма, подписанная Аграновым: «Сегодня утром Володя покончил с собой».
В Москве обезумевшую от горя Лилю ждал еще один удар: предсмертное письмо Маяковского (почему-то написанное за два дня до смерти!): «Товарищ правительство, моя семья – это Лиля Брик, мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская. Если ты устроишь им сносную жизнь – спасибо». Верная себе Лиля тут же позвонила Полонской и попросила не приходить на похороны, чтобы «не отравлять своим присутствием последние минуты прощания с Володей его родным». Актриса не пришла – в это время ее как раз вызвали к следователю…
Последняя открытка от Лили Маяковскому была отправлена из Амстердама 14 апреля того же года, в день убийства поэта. Позднее она писала: «Если б я в это время была дома, может быть, и в этот раз смерть отодвинулась бы на какое-то время».
Лиля Юрьевна стала неофициальной вдовой поэта, а также редактором, составителем и комментатором его книг. В 1940 году Л. К. Чуковская вспоминала, как ездила в Москву к Брикам по поводу издания однотомника В. Маяковского. «Общаться с ними было мне трудно, – признавалась Лидия Корнеевна, – весь стиль дома – не по душе. Мне показалось к тому же, что Лиля Юрьевна безо всякого интереса относится к стихам Маяковского. Не понравились мне и рябчики на столе, и анекдоты за столом…
Более всех невзлюбила я Осипа Максимовича: оттопыренная нижняя губа, торчащие уши и главное – тон не то литературного мэтра, не то пижона… была удивлена небрежностью их работы, полным равнодушием к тому, хорош ли, плох получится однотомник, за который они в ответе».
Когда стихи Маяковского стали предавать забвению, именно Лиля Юрьевна отправила в Кремль на имя вождя тревожное письмо по этому поводу. На это послание легла резолюция Сталина:
«Тов. Ежов, очень прошу Вас обратить внимание на письмо Брик. Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи. Безразличие к его памяти и его произведениям – преступление…»
А через два года имя Лили Юрьевны было вычеркнуто из «черных» списков врагов народа. «Не будем трогать жену Маяковского», – сказал Сталин…
В 1945-м скончался Осип Брик, а «дважды вдова» прожила еще тридцать три года. Для нее никогда не существовало пресловутого «железного занавеса» – в Париж она ездила чаще, чем в санаторий. Частично это можно объяснить тем, что сестра ее, Эльза Триоле, была женой писателя-коммуниста Луи Арагона. Но лишь частично…
Лиля Юрьевна говорила, что у нее было четыре мужа: О. Брик, В. Маяковский, В. Примаков (видный советский военачальник, расстрелянный в 1937-м) и Василий Катанян. С литератором Катаняном она прожила на удивление долго.
Лиля Брик мешала советским литературоведам выстраивать образ поэта-трибуна. В начале 1970-х закрыли старый музей Маяковского в Гендриковом переулке, где жили Брики и поэт в 1926-1930-е, и открыли новый, в проезде Серова, где у Маяковского была рабочая комната и где он покончил с собой. С этой же целью ретушировались многие фотографии, где Маяковский запечатлен с Лилей Юрьевной.
Пасынок Лили Юрьевны Василий Катанян вспоминал: «12 мая 1978 года, рано утром, ЛЮ упала возле кровати и сломала шейку бедра. В преклонном возрасте – а ей было почти 87 лет – это не заживает, и больной обречен на постельный режим.
От операции она решительно отказалась. Летом мы перевезли ее на дачу в Переделкино… В школьной тетрадке, которая лежала у нее на кровати, она написала слабеющим почерком:
«В моей смерти прошу никого не винить. Васик! Я боготворю тебя. Прости меня. И друзья, простите. Лиля».
И приняв таблетки, приписала:
«Нембутал, нембут…»
Согласно ее завещанию пепел был развеян в подмосковном поле… «Я завещаю после смерти меня не хоронить, а прах развеять по ветру, – при жизни говаривала Лиля Юрьевна знакомым. – Знаете, почему? Обязательно найдутся желающие меня и после смерти обидеть, осквернить мою могилу…»
http://www.oneoflady.com/2011/09/blog-post_7497.html
Лиля Брик – биография, личная жизнь, фото, причина смерти, Владимир Маяковский, еврейка, муж
Биография
История мировой литературы бережно хранит имена дам, ставших музами для влюбчивых писателей и поэтов. Их образы, овеянные дымкой давно угасших страстей, запечатлены в неподвластных времени жанрах — прозе и поэзии. Яркой представительницей этой редкой породы слабой половины человечества была обладательница уникального чутья на таланты Лиля Брик. Барышня, которой посвящал свои стихи гениальный футурист Владимир Владимирович Маяковский, не оставляла равнодушными ни мужчин, ни женщин. Ею либо восхищались, либо ненавидели.
Детство и юность
Лиля Брик родилась 11 ноября 1891 года в обосновавшейся в Москве благополучной семье. По национальности она еврейка. Глава семейства Урий Александрович Каган работал юристом, а в свободное время читал книги и посещал литературно-художественные кружки. Мать Елена Юльевна (в девичестве Берман), окончившая Московскую консерваторию, воспитывала детей и поддерживала в доме культ музыки и поэзии.
Лиля и ее младшая сестра Эльза с детства свободно разговаривали на немецком и французском языках, играли на рояле и получили образование в частной гимназии. Из биографии звезды авангарда известно, что учеба будущей музе Маяковского давалась тяжело. Но после выпуска в 1908 году из гимназии Лиля решила стать математиком и целый год проучилась на высших женских курсах. Затем последовали институты архитектуры и живописи, а также Мюнхенский университет.
Личная жизнь
Терпкое обаяние Лили завораживало мужчин, а шлейф ее природной сексуальности притягивал и будоражил кровь. Брик знала секреты обольщения и умело ими пользовалась. Когда Лиле было 17 лет, в нее влюбился родной дядя и начал настойчиво требовать руки племянницы. Родители от греха подальше отправили дочь к бабушке.
Молодая Лиля Брик / «ВКонтакте»Чтобы чем-то занять чадо, они наняли для Лили преподавателя, обучавшего ее игре на фортепиано, но юное дарование в скором времени забеременело от наставника. Дабы избежать огласки, аборт сделали в провинциальной клинике. Прошедшая неудачно операция навсегда лишила Лилю возможности познать прелести материнства.
Осип Брик
Хотя сама муза поэта уже в молодости считала институт семьи и брака пережитком прошлого, с которым нужно бороться, в ее жизни было 3 официальных брака. Первым мужем барышни стал Осип Брик. Их свадьба состоялась в марте 1912 года. Молодые люди обвенчались по еврейскому обряду, но не в синагоге, а дома. Родители Лили были счастливы, что дочь, демонстрирующая свой необузданный любовный темперамент с 13 лет, наконец-то образумилась.
Лиля Брик и Осип Брик / «ВКонтакте»Но если отец и мать Брик радовались браку дочери, то родители Осипа переживали из-за союза сына с ветреной девушкой. Дабы уберечь родных от нервных срывов, Осипу приходилось писать им длинные письма. Супружеское счастье влюбленных продолжалось до того, как их идиллию разрушил Маяковский.
Владимир Маяковский
Амурный треугольник Осип — Лиля — Маяковский образовался в 1915 году. Тогда младшая сестра Лили, 16-летняя Эльза, привела в дом Бриков поэта, с которым у нее в то время был роман. Стоит отметить, что изначально Владимир Владимирович не произвел на Лилю никакого впечатления. Высокорослый, с грубыми чертами лица и хамоватым поведением мужчина не вызвал в ней никаких положительных эмоций.
Все изменилось после того, как футурист по просьбе Эльзы прочел свою поэму «Облако в штанах». В тот же миг Лилю накрыла волна доселе неизвестного чувства, навсегда изменившего ее жизнь. Примечательно, что после декламации творения писатель, плененный обаянием Брик, посвятил Лиле произведение, первоначально адресованное другому объекту страсти — Марии Денисовой.
Муж отнесся к новой страсти жены с пониманием. В мемуарах Лиля писала, что в год появления в их доме Маяковского между ней и Осипом был заключен негласный договор. Суть соглашения сводилась к тому, что каждый из супругов живет своей жизнью, но о разводе речи идти не может. Владимиру Владимировичу этот договор был явно не по душе: поэт хотел, чтобы возлюбленная принадлежала только ему.
Правда, несмотря на то что незримое присутствие в их амурных делах законного мужа было Маяковскому в тягость, решение, принятое свободолюбивой Брик, он не оспаривал. В итоге литератор сменил ненависть на милость. Писатель прикипел к супругу Лили и в какой-то момент даже ощутил в нем потребность. Брик стал для футуриста не только другом, но и редактором и меценатом. Достоверно известно, что Осип на собственные сбережения издал поэму «Облако в штанах».
По словам самой Лили, Брик и Маяковский — две не связанные друг с другом любви. В этом треугольнике один был для нее возлюбленным, а второй — родственной душой.
Лиля Брик и Владимир Маяковский / «ВКонтакте»Лиля стала для Маяковского не только музой, но и имиджмейкером. Она заставила поэта пойти к дантисту (Маяковский панически боялся врачей) и настояла на том, чтобы он купил вставную челюсть. Барышня следила за тем, как Владимир одевается, именно благодаря ей писатель стал иконой стиля.
Лиля определенно повлияла на творчество Маяковского, но говорить о том, что именно она сделала его поэтом, излишне. К 1915 году он был уже известной личностью в литературных кругах. Отношения с Брик наполнили лирику писателя неизбывным трагическим пафосом. Примечательно, что экстравагантная особа сознательно изматывала поэта. Она была уверена, что страдание — неотъемлемая часть хорошей поэзии.
Их отношения окончательно разладились после того, как Лиля узнала, что, помимо нее, Владимир посвящает стихи и другим дамам. 14 апреля 1930 года Маяковский покончил с собой. Брик, тяжело переживавшая трагедию, написала письмо Иосифу Сталину, организовав с его разрешения музей имени Маяковского.
Другие браки и отношения
В молодости Брик не ограничивалась официальными отношениями. Так, Николай Пунин, будущий гражданский муж Анны Ахматовой, стал для Лили очередной страничкой в ее личной жизни. За несколько лет до встречи с поэтессой искусствовед увлекся возлюбленной Маяковского. Несмотря на серьезные намерения дамы, мужчина нашел в себе силы признаться, что испытывает к ней только сильное влечение. Лиля сумела сама разорвать столь опасный для нее союз.
Сразу после смерти Владимира Владимировича Лиля развелась с Осипом Бриком и вышла замуж за Виталия Примакова. Когда того расстреляли, Лиля вступила в брак с литературоведом Василием Катаняном, изучавшим жизнь и творчество Маяковского. Брик увела Катаняна из семьи и прожила с ним около 40 лет.
При этом обольстительница продолжала нравиться мужчинам и в старости. По воспоминаниям современников, Лиля сама проявляла инициативу для сближения с теми, кто ей был симпатичен. Казалось, она готова отдать спутнику все.
Литературный салон
С тех пор как в квартире Бриков появился Маяковский, судьба подарила Лиле встречи с выдающимися литераторами: Борисом Пастернаком, Виктором Шкловским, Велимиром Хлебниковым, Давидом Бурлюком и Николаем Асеевым. Во многом этому способствовало неотразимое обаяние незаурядной личности музы Владимира Владимировича.
Лиля Брик на плакате / «ВКонтакте»Их дом был неким аналогом прошлых литературных салонов, хозяйкой которых неизменно была Лиля, а главной фигурой — Маяковский. Помимо писателей, на литературных вечерах часто появлялись деятели культуры и искусства Майя Плисецкая, Родион Щедрин.
Фильмы
В июле 1926 года Брик работала ассистентом режиссера Абрама Роома на съемках киноленты «Еврей и земля». Советский пропагандистский документальный фильм был посвящен процветавшему в 1920-х годах антисемитизму в СССР. В 1927 году вышел фильм «Третья Мещанская» («Любовь втроем»).
Режиссера Абрама Роома и сценариста Виктора Шкловского упрекали в том, что название картины, в основе сюжета которой лежит история любви Лили, Владимира и Осипа, принижает достоинство влюбленных. Весной 1928 года Брик уже в качестве режиссера в сотрудничестве с Виталием Жемчужным сняла фильм «Стеклянный глаз».
Мода и русский авангард
Лиля была не только одной из самых скандальных фигур советской действительности, но и иконой стиля. Интерес к миру моды был страстью, которой она жила. Это Брик выкрасила стены своей комнаты в синий цвет, чтобы оттенить белизну кожи и ржавое золото волос. Это она одевалась в парижские наряды в то время, когда все остальные носили мешковатую продукцию фабрики «Большевичка». Это Брик разъезжала по улицам на собственном автомобиле, являясь второй после жены французского посла женщиной-водителем в столице.
С Францией Лилю связывал брак сестры: Эльза Триоле после замужества жила в Париже и постоянно высылала в Россию платья, сшитые на заказ французскими портнихами, модные аксессуары, шелковое белье и духи. Любимая женщина Маяковского обожала Guerlain. Лиля знала толк в ароматах: в последний путь ее проводили, окутав волной дурманящего «Опиума» от Yves Saint Laurent.
Кстати, с именитым французским модельером Лиля Брик случайно познакомилась в Шереметьево в 84 года. Ожидая посадки на парижский рейс, Ив Сен-Лоран в толпе неказистых женщин обратил внимание на стильную незнакомку в зеленой шубке от Диора. Знакомство переросло в тесную дружбу.
Лиля Брик в старости / «ВКонтакте»В гардеробе Лили появились наряды, сконструированные мэтром мировой моды именно для нее: блузы с рукавами буфф, брюки из фиолетового бархата, серебряно-синий казакин, пальто из бордового сукна. А в честь 85-летия доброй приятельницы кутюрье устроил обед в парижском ресторане, для которого сшил Лиле Юрьевне шикарное платье из бархата и тафты.
Смерть
В 86 лет Лиля сломала шейку бедра и, чтобы не мучиться самой и не быть в тягость окружающим, покончила жизнь самоубийством. Большая доза снотворного стала причиной смерти музы Маяковского. Это случилось 4 августа 1978 года.
Прах Брик развеяли под Звенигородом (село Бушарино, Одинцовский район Московской области), а на месте совершения обряда прощания установили могильный камень с надписью «Л. Ю. Б.» (Лилия Юрьевна Брик). Эти же 3 буквы Маяковский выгравировал на кольце, с которым муза авангарда не расставалась ни на секунду. Подарок любимой — перчатку с буквами М и W — сам Владимир Владимирович хранил всю жизнь.
Стоит отметить, что за 2 года до трагедии Брик уже пыталась совершить самоубийство. Правда, тогда ее попытка уйти из жизни больше напоминала отрепетированный спектакль. Скорая, прибывшая в день премьеры на представление, обнаружила на столе прощальную записку, в которой Лиля просила никого не винить в ее смерти. После душещипательных речей была подпись и название препарата, который она приняла, чтобы покинуть этот бренный мир.
Память
Несмотря на противоречивое отношение к Брик со стороны современников, память о возлюбленной Маяковского сохранилась не только благодаря его произведениям. Была выпущена биографическая книга Алисы Ганиевой «Ее Лиличество на фоне Люциферова века». Любви двух сердец посвящена песня Марка Тишмана и Юлии Паршуты «Как Лилю Брик любил Маяковский». Трек вышел в 2022 году. В сериале «ВМаяковский» героиню сыграла Чулпан Хаматова.
Интересные факты
- Брик была музой не только Владимира Маяковского, а всего советского авангарда. Поэт познакомил ее с Александром Родченко — фотографом, графиком, основоположником конструктивизма. Он много лет сотрудничал с Лилей, делая из ее фото коллажи. Было создано множество плакатов, но самым известным стала реклама «Покупайте книги Ленгиза».
- По паспорту Брик была Лили. Ее назвали в честь возлюбленной Гёте Лили Шенеман.
- Не было секретом для литераторов того времени, что оба супруга сотрудничают с ОГПУ. Борис Пастернак отмечал, что на вечерах чувствовал себя «как на полицейском допросе», а Анна Ахматова произнесла фразу о том, что в доме Бриков «писатели встречаются с чекистами».
Владимир Маяковский (1893-1930) | необычная книга
«Владимир Владимирович Маяковский родился в Грузии, где его отец был лесником. После скоропостижной смерти отца в 1906 году семья переехала в Москву. В пятнадцать лет Маяковский примкнул к большевикам; трижды заключенный в тюрьму, он начал писать стихи в 1909 году, во время одиночного заключения. В 1911 году он поступил в Московское художественное училище, где познакомился с Давидом Бурлюком и другими ведущими футуристами; впервые он опубликовал свои стихи год спустя в сборнике «Футурист»
Футуристические стихи Маяковского зависят в основном от изображения и звука, но вскоре его творчество стало включать в себя больше повествования, а также страстные рассуждения как об искусстве, так и о революции. «Облако в штанах» (1915) — его первое длинное стихотворение; при всем разговорном языке, изобретательных рифмах и насмешках над романтическими клише он остается глубоко романтичным; говорящий — явно сам Маяковский — в отчаянии, не мыслит жизни без возлюбленной. The Backbone Flute (1916) и Man (1918) не менее романтичны.
Летом 1915 года Маяковский влюбился в Лилю Брик, жену своего издателя Осипа Брика. Эти трое оставались близкими до конца жизни Маяковского, но эти треугольные отношения принесли Маяковскому большую боль. Позже он влюбился в других женщин, но они тоже были либо уже замужем, либо жили за границей.
В 1917 году в Петрограде Маяковский читал свои политические стихи перед рабочими и революционными матросами. Вернувшись в Москву, он работал в Российском государственном телеграфном агентстве, создав более 600 карикатурных рисунков с остроумными рифмованными подписями. Он также писал рекламные слоганы для государственных магазинов. Маяковского обвинили в том, что он проституировал свой талант, да и самого себя в неоконченной длинной поэме At the Top of My Voice (1930) признается, что «наступил на горло» собственной песне. Эти заказы, тем не менее, могли быть ценными как технические упражнения и как противоядие от его раннего романтизма.
В течение 1920-х годов, помимо редактирования ЛЕФ (журнала Левого фронта искусств) и других авангардных журналов, Маяковский путешествовал не только по Советскому Союзу, но и по Западной Европе и США. Он опубликовал мемуары в прозе, Мое открытие Америки, , и он писал стихи на такие темы, как Бруклинский мост, его критика капитализма смешивалась с выражениями удивления по поводу способности Америки к инновациям. В 1929 и 1930 годах он написал две пьесы:
Вечером 14 апреля 1930 года Маяковский застрелился. По крайней мере, в течение следующих пятидесяти лет обсуждение его смерти было политизировано. По мнению тех, кто симпатизировал Советскому Союзу, он покончил с собой из-за неудачной любовной связи — потому что, как он писал в своем последнем стихотворении, «лодка любви разбилась о ежедневную рутину»; антисоветская точка зрения заключалась в том, что он покончил с собой из-за разочарования в Советском Союзе. Однако со временем самоубийство Маяковского стало казаться почти неизбежным; самоубийство является центральной темой на протяжении всех периодов его творчества.
[…]
В 1935 году Сталин объявил Маяковского величайшим поэтом советской эпохи. Маяковский пережил эту канонизацию (Пастернак называл ее «второй смертью»), оставаясь источником вдохновения для многих поэтов, в том числе для турецкого Назима Хикмета, чилийского лауреата Нобелевской премии Пабло Неруды и Луи Арагона, французского поэта-сюрреалиста (а позже и коммуниста), который женился на сестре Лили Брик. А в 1960-х и 1970-х годах Маяковский был важен для таких молодых поэтов, как Вознесенский и Евтушенко.
Евтушенко пишет: «Мальчиком Маяковский залезал в огромную глиняную винную бочку и читал вслух стихи, пытаясь усилить силу своего голоса резонансом чана. Майковский был не только Маяковским, но и могучим отголоском его собственного голоса: ораторская интонация была […] самим его характером». Это памятная виньетка, но было бы неправильно думать о Маяковском не более как о диком крикуне; его лучшие стихи глубокомысленны и сострадательны, а его «общая животная грусть» так же важна, как и его революционный пыл».
Краткая биография Маяковского включена в The Penguin Book of Russian Poetry, под редакцией Роберта Чандлера, Бориса Дралюка и Ирины Машински, Penguin Books, UK, 2015. (1913) – Владимир Маяковский
Нравится:
Нравится Загрузка…
Владимир Маяковский — Себе любимой
Франц фон Штук, Ад, 1908 Четыре.
Тяжеловесный. Звон часов.
«Кесарю воздай… Богу воздай…»
Но где
такой, как я, причалить?
Где найти ожидание – логово?
Будь я
подобным океану океана маленькому,
на цыпочках волн я поднялся бы,
Напрягся бы, прилив, луну ласкать.
Где найти кого-то, кто полюбит
моего размера,
небо слишком маленькое для нее, чтобы вместиться?
Был ли я беден
как мультимиллионер,
все равно будет тяжело.
Ненасытный.
Золота
всех Калифорний не хватит
на разбушевавшуюся орду моих желаний.
Хотел бы я быть косноязычным,
как Данте
или Петрарка,
способным зажечь женское сердце,
превратить его в пепел стихами страницами!
Мои слова
и моя любовь
образуют триумфальную арку:
через нее во всем своем великолепии,
не оставив следа, пройдут
возлюбленные всех веков.
Будь я
тихий, как гром,
как бы я плакал и скулил!
Один мой стон
заставит весь рушащийся монастырь мира содрогаться.
И если бы
кончил я тем, что зарычал бы
во всю мощь его легких и более —
кометы, огорченные, заломили бы руки
и с крыши неба в лихорадке прыгнули.
Если бы я был тусклым, как солнце,
ночь я бурил бы
лучами очей моих,
и также
всем своим одиноким,
лучезарным я
Дальше я ухожу,
волоча за собой мою огромную любовь.
В какую лихорадочную ночь, одержимую бредом,
от каких Голиафов я породил –
Я, такой большой
и такой ненужный?
Кватро. Pesanti приходят ип colpo.
«Чезаре, который был Чезаре, и Дио, который был Дио».
Ma uno, приди ко мне dove potrà ficcarsi?
Dove mi si è apprestata una tana?
S’io fossi piccolo come il grande oceano,
миль леверей-сулла-пунта-деи-пьеди-делле-онде-кон-льта-мареа,
accarezzando la luna.
Dove trovare un’amata uguale a me?
Angusto sarebbe il cielo per contenerla!
O s’io fossi povero come un miliardario.